Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

Наконец вернулся Тэгшэ. Ревность и обида полностью завладели его сердцем, не оставив места любви и состраданию. Чем больше он прислушивался к людским пересудам, тем больше негодовал на жену. И только в минуты просветления, когда он успокаивался, то понимал, что лучшей жены, чем Ундрам, ему никогда не найти, и пытался всячески выразить ей свою любовь.

Оправившись после болезни, Ундрам попросила Цагандай съездить с ней к врачу, но та отказалась, сославшись на усталость. Тогда Ундрам уговорила зашедшего к ним соседа привести и оседлать коня и, с трудом взобравшись на него, поехала одна. Врач, осмотрев ее, оставил в больнице.

Через несколько дней Ундрам вернулась домой. Тэгшэ встретил ее сухо, спросил лишь: «Что нужно?» — и не проявил ни заботы, ни ласки. Ах, если бы он ей сказал: «Дорогая Ундрам, когда тебя не было, в аиле словно пустота образовалась», — или еще что-нибудь в этом роде! Живую и бойкую Ундрам будто подменили. Когда у супругов все ладится и спокойно на душе, работа идет успешно и жизнь полна радости. Но есть люди, которых покой и достаток расхолаживают, они начинают работать спустя рукава и думают только о себе. Именно так и случилось с Тэгшэ. Однажды Ундрам сказала ему:

— Ты говоришь, что любишь меня. Но разве это так? Я не сделала ничего, что могло бы уронить твою честь. Ты же прислушиваешься к любому вздору, подозреваешь меня в самом плохом. Ты мне не веришь, меня извел и сам извелся, стал плохо относиться к работе, а это уже последнее дело. Ведь о тебе всегда говорили как о редком человеке, серьезном, степенном и трудолюбивом. На самом же деле ты бездушный человек со вздорным характером.

— Ты просто разлюбила меня, — резко ответил он и вышел.

Несколько месяцев Ундрам пребывала в нерешительности: как ей быть. Так жить больше нельзя — она чувствует себя словно зажатой в клещи. Проходили месяц за месяцем. Ундрам была счастлива, если удавалось вырваться в кино, посмотреть, как живут люди.

…Жители одного худона, например, разбили южную долину на огромные, просторные загоны для скота. В загонах имеется и корм, и вода. Там можно оставлять скот и вечерами учиться. Или еще: в сомонном центре идет кино, а скотоводы смотрят его в своих юртах; или, скажем, звонит скотовод из своей юрты в сомон так же, как председатель сомона из своей комнаты в аймак, и говорит: «Председатель! В одиннадцатый загон требуется сено!» Теперь читают книги при свете огромных электрических ламп… «Вот если бы такой свет в помещение для отела скота! Говорят, у некоторых скотоводов в ближайших от города аилах есть собственные машины. У нас, наверное, такого не будет. А сколько на свете интересного! В книгах и журналах, наверно, пишут о том, как живут люди в других странах, — думала Ундрам. — А жителям других стран, наверно, интересно узнать о Монголии… Мои здесь, думаю, обойдутся без меня. Цагандай сможет подоить коров. У детей одежды запасено достаточно. Вот только самая маленькая как? Опять осиротеет. Когда я была в больнице, малышка ела совсем плохо и очень похудела. Рассказывали, увидит, бывало, где-нибудь всадника, бежит со всех ног и зовет: «Мама!» Бедная моя малышка! А что будет с Тэгшэ?»

За последние несколько дней Ундрам починила и привела в порядок зимнюю одежду детей и аккуратно сложила ее в сундук. Заготовила на зиму сушеный творог, смешав его с маслом, починила обветшалые нижние концы кошмы юрты, попросила Тэгшэ исправить решетчатые планки юрты, на белую материю между решетками нашила голубой орнамент. Вычистила седло, подаренное ей Тэгшэ. У Цагандай плохое седло. Ну, да ничего, обойдется. Она вдоволь наслушалась от Цагандай оскорблений.

Наконец все было готово к отъезду.

— Тэгшэ! Мы хотели бы завтра с Оюундай прокатиться. Ты не пригонишь для нас коней?

Тэгшэ, обрадованный тем, что она не намеревается ехать в сомонный центр, согласился.

На следующий день рано утром, когда Тэгшэ собрался идти к своему табуну, Ундрам выскочила следом за ним и шла до коновязи. Увидев ее, Тэгшэ спросил:

— Ты что идешь за мной следом, как ребенок? Хочешь что-нибудь сказать?

— Хотела только спросить, куда ты едешь. — И чувствуя, что говорит неправду, отвернулась в сторону.

«Нет, тут что-то не то, — подумал Тэгшэ с раздражением. — Ты опять следишь за мной, а я не какой-нибудь беспутный шалопай», — хотел он сказать ей, но передумал и, крикнув:

— Ты следи лучше за собой! — ускакал.

Если бы Тэгшэ сказал другие, ласковые слова, Ундрам скорее всего не уехала бы. Но ее захлестнула обида от этих резких слов, слезы навернулись на глаза, и она медленно пошла к юрте. Постояла немного во дворе, потом сходила за седлами и оседлала коней.

— Оюундай, доченька, поедешь с мамой далеко-далеко?

И хотя Оюундай не знала, какое расстояние обозначает слово «далеко», она с радостью согласилась: «Я с мамой поеду далеко».

Уходя, Ундрам сказала Цагандай:

— Мы скоро не вернемся. Скажи своему отцу, чтобы не искал нас.

Цагандай решила, что «скоро» — это значит «до вечера». «Говорит, чтобы не искал! И не стыдно! А чего ее искать-то», — подумала она и ничего не ответила.

Поднявшись на западный холм, Ундрам оглянулась. Над юртой Тэгшэ вился дымок. И детей не было видно. Но вот выбежал из юрты брат Оюундай Боролдой, взобрался на корзину для аргала и стал махать им рукой. Ундрам помахала в ответ и заплакала.

— Ты чего плачешь, мама? — спросила Оюундай.

— Твоя мама будет скучать по нашей юрте, ей жаль бедняжку Боролдоя.

— А он бил меня. Я буду скучать по Цагандай.

— А по папе ты будешь скучать?

— Буду. Ты тоже ведь будешь скучать, да?

— Конечно, а как же? Нам долго ехать. Моя доченька не устанет?

— Нет, я не устану. И плакать не буду.

— Ты у меня молодец. Сейчас будем спускаться вниз, дай-ка мне спои поводья.

Когда случалось Тэгшэ возвращаться домой пьяным, он говорил: «Мое счастье исчезло за западным холмом». Теперь он частенько буянил и сквернословил. Соседи уже не называли его больше «редким человеком». «Редким человеком» стала для них Ундрам.

Ведь именно Ундрам во всем проявляла смекалку, сообразительность и деловитость. Была жизнерадостной и веселой. Ундрам написала Тэгшэ, чтобы он приехал за ними в Улан-Батор. Ведь она хотела только посмотреть столицу и немного поучиться. Она собиралась вернуться, но Тэгшэ этому не верил, а некоторые дружки укрепили его в этой мысли. И он к ней не поехал. Даже не поинтересовался младшей дочерью. И только одна Ундрам знала, что