Я Скелет? Да вы издеваетесь! - Паркер Прах

— Раз уж ты так хорошо их изучила, найди мне его. Того самого. Особенного.

— Я не могу! — Лиандри картинно развела руками, её лицо выражало искреннее отчаяние. — Я пыталась, честно! Они все одинаковые, безликие! Если бы я могла, я бы уже давно указала на него пальцем, чтобы ты прекратил этот цирк! Я приехала к тебе отдохнуть, посмотреть, как вырос город, а в итоге вынуждена дорабатывать за твоими сломанными игрушками, в которых ничего не понимаю!

Она умело перевела разговор, отвлекая его внимание. И тут её взгляд упал на телегу, где среди груды хлама лежал связанный гоблин. Глаза эльфийки загорелись нездоровым блеском.

— Ой, а это кто тут у нас такой миленький?

Не дожидаясь ответа, она подскочила к телеге, развязала гоблина и с восторженным писком принялась его тискать. Гоблин, ошарашенный внезапной свободой и ещё более внезапной лаской, замер, а затем его сморщенная морда расплылась в блаженной улыбке.

Меня же искренне озаботило другое. Она уже видела эту телегу. И гоблина пропустить не могла, но отреагировала сейчас. Почему она кажется мне не менее опасной, чем сам хозяин? Я никак не могу понять что у неё на уме, сколько бы не пытался предугадать! Да она же совсем нелогична!

Двор особняка застыл в напряжённом, неестественном затишье. Восемьдесят один скелет, моя новообретённая армия, стояли безмолвными изваяниями среди выгруженной на землю добычи. Они ждали приказа, который я не отдавал. А приказы Хозяина, которые он, без сомнения, яростно слал по Сети, просто не доходили до них, растворяясь в созданных мной помехах. Задание по доставке желёз формально не было завершено. Пат.

Хозяин, стоявший на крыльце, казалось, физически ощущал эту цифровую блокаду. Я видел, как под его тёмным балахоном напрягаются плечи. Он был раздражён, но в его ауре, которую я считывал через «Духовное Око», не было паники. Лишь холодная, сосредоточенная ярость создателя, столкнувшегося с дерзким вторжением.

Я наблюдал за Хозяином, и холодная, ясная мысль начала обретать форму. Он не атаковал. Не обрушивал на меня заклинания, не пытался стереть в порошок, хотя, без сомнения, имел для этого и силу, и возможность. Вся его воля была сосредоточена на одном — на починке Сети. И тогда я понял. Враждебно здесь был настроен только я. Его целью с самого начала был не мой разгром, а мой захват. Та засада в тоннеле, его элитный отряд — всё это было лишь инструментом для поимки «уникального образца», экспериментом.

Моя ответная реакция, взлом Сети, захват заложницы — возможно, всё это оказалось чрезмерно. Но я тут же отсёк эти сомнения. Я не мог знать его истинных намерений. В той ситуации, на волосок от уничтожения, я не мог рисковать. Я сделал то, что должен был, чтобы выжить. И я сам вершу свою судьбу.

Тишину нарушил скучающий голос Лиандри. Она лениво оттолкнулась от колонны, на которую опиралась, и подошла к Хозяину.

— Костяной, всё это очень утомительно, — протянула она, с иронией оглядывая застывшую армию. — Твои игрушки сломались. Может, оставишь их тут и пойдём внутрь? Или почему бы тебе просто не уничтожить их всех по одному? Рано или поздно ты наткнёшься на нужного, и твои проблемы закончатся.

— Это крайняя мера, Лиандри! — раздражённо бросил Хозяин, не отрываясь от ментальной работы. — Сеть нестабильна. Уничтожение любого узла сейчас может вызвать каскадный сбой, который я не смогу остановить. К тому же… — он на мгновение замолчал, и в его голосе прозвучали нотки одержимого учёного, — он мне нужен. Целым. Его аномалия — ключ к созданию совершенной Сети.

Лиандри картинно зевнула, получив ответ.

— Как скажешь, зануда. Разбирайся со своей сломанной игрушкой сам. А я пойду приведу себя в порядок, поем и, может, почитаю что-нибудь в твоей пыльной библиотеке.

Она грациозно развернулась и скрылась в тёмном проёме двери особняка вместе с моим гоблином, оставив нас с Хозяином наедине в этом безмолвном противостоянии.

И тут я в полной мере осознал всю шаткость своего положения. Время… Оно играло против меня. Кристаллы не вечны, и я не мог использовать их здесь, прямо под его носом, незаметно. Каждый миг, пока он чинил Сеть, он возвращал себе позиции, а я — отчаянно пытался их удержать. Мне нужен был новый ход. Нечто, что изменит правила этой смертельной игры. И, кажется, я начинал понимать, что действительно нужно делать в такой ситуации…

«Патовая ситуация. Он ищет меня. Прятаться в толпе — лишь отсрочка. Чтобы действовать, мне нужно снова стать фигурой на доске, а не просто одним из статистов. Пора вернуться к роли дворецкого. Но на моих условиях».

Я решился. Это был рискованный, но единственно верный шаг. Я снова погрузился в повреждённые потоки Сети. Моё сознание, отточенное взломом, двигалось по ним с лёгкостью. Я не стал чинить систему. Я использовал её сломанное состояние в своих целях. От лица самой Сети, имитируя стандартный системный протокол, я сгенерировал новый приказ, который разошёлся по всему отряду.

[Новая задача: Разгрузить трофеи.]

И тут же начался тщательно срежиссированный мной хаос. Поскольку идентификаторы скелетов были уничтожены, Сеть не могла сама выдать им точные подзадачи. Этим воспользовался я. Мои ментальные команды, замаскированные под системные сбои, полетели к моим подчинённым. Один скелет, взяв в руки тяжёлый шлем, тут же «случайно» уронил его себе на ногу, заставив пошатнуться. Другой, пытаясь поднять меч, неуклюже столкнулся с соседом, и они оба с грохотом повалились на землю. Двор превратился в театр абсурда, где безмозглые марионетки исполняли танец некомпетентности.

На фоне этого балагана мои действия выглядели верхом осмысленности. Выполняя тот же приказ, я двигался с механической точностью. Я брал в руки сразу несколько предметов, не роняя ни одного. Я сортировал добычу, создавая аккуратные, логичные кучи: оружие к оружию, броня к броне, склянки с зельями в отдельную группу. Этого должно быть более чем достаточно.

Хозяин заметил это мгновенно. Его ментальная работа над починкой Сети прекратилась. Вся его воля, всё его внимание сфокусировались на мне. Он нашёл то, что искал. Его силуэт отделился от крыльца и медленно, почти бесшумно, направился ко мне. В его движениях не было угрозы, лишь холодное, хищное любопытство учёного, обнаружившего свою любимую игрушку.

Он подошёл вплотную. Я продолжал свою работу, не обращая на него внимания, идеально отыгрывая роль программы. Он поднял руку, и я почувствовал, как магическая энергия, плотная и властная, окутала меня.

Приказ Сети, заставлявший меня разгружать трофеи, был заморожен, отсечён от моего сознания. И