Игорь Подгурский - Последний резерв
Партизанская база осталась за спиной. В чащобе разнеслось далекое рычание. Джунгли жили своей ночной жизнью. Из леса донесся повторный рык.
Уже намного ближе. В кустах громко закопошились невидимые звери. Пряный запах крови тревожил и манил животных к обезлюдевшему человеческому жилью.
Из-за дерева высунулась приплюснутая морда, покрытая чешуей ороговевших пластин. Полутораметровое существо, подобие земного крокодила, безошибочно двинулось к пирамиде из человеческих голов. Запах смерти ему нравился и приятно щекотал ноздри. Следом за ним среди стволов замелькали серые тени. Из чащи появлялись все новые твари. Древнейший инстинкт подсказывал: опасности нет, а вот поживиться есть чем. После двуногих конкурентов осталось много вкусной, еще теплой еды.
Скоро среди палаток было не протолкнуться от огромных ящериц, загребавших изогнутыми когтями землю. Самые опасные звери ушли — теперь настал их черед. Следом придут падальщики поменьше, продолжить пищевую цепочку.
…Под толстой подошвой высокого десантного ботинка хрустнула оранжевая, закрученная спиралью раковина крупного веретенообразного слизня. Слизни сплошной вереницей двигались через лесную тропу. Один из новичков припечатал ногой прямо по середине медленно колыхавшейся массы, ползущей живой лентой. Громкий хруст, казалось, разнесся по всему лесу. Сержант скривился как от зубной боли.
Райх вздрогнул, услышав хруст. Он привык, что его подчиненные работают скрытно и бесшумно, не оставляя на вражеской территории следов. Их как бы вообще не существует на этой планете. Никаких пустых оберток и банок от саморазогревающихся консервов из пайка, сломанных веток, оборванной паутины. О том, чтобы погреться у костра, не могло быть и речи. О таком можно только мечтать, и не вслух, а про себя. Новички из разгромленной колонны вели себя в лесу, как слон в посудной лавке, без намека на осторожность. Похоже, плен ничему их так и не научил.
Глухое раздражение разрасталось с каждым новым хрустом и громким шелестом формы о листву.
Асмус передал приказ по цепочке:
— Ускорить шаг! Сократить дистанцию!
Люди стремительно двигались через самые густые дебри. Сегодня слабым здесь не было места. «Накоктейлившиеся» охотники позабыли про усталость. Они без передышки отмахали восемьдесят километров с гаком. Карта говорила, что скоро они подойдут к границе леса, а там рукой подать до поселка.
К началу последнего марш-броска солдаты полностью сохраняли умственные и физические способности. Офицер был почти счастлив: бойцы не спят — служба идет. Сейчас под его командованием шагали уже практически зомби. Идеальные солдаты. Их вела вперед злая воля командира, с трудом отличавшего своих от чужих.
Кошмар, начавшийся в джунглях, стремился вырваться на оперативный простор…
Под утро добрались до края леса. Двойки маленького отряда собрались вместе. В это время года здесь светало рано. Самый нетерпеливый из освобожденных водителей дернулся вперед, намереваясь выйти из-под прикрытия деревьев. Ему не терпелось поквитаться с теми, кто уничтожил их колонну. Все были в полной уверенности, что без участия местных жителей не обошлось.
— Стоять! Дальше ни шагу! — скомандовал офицер.
Требовалось провести рекогносцировку. Оценить обстановку.
Между лесом и поселком лежало поле с высокой травой. На листьях и стеблях блестели мелкие бусинки росы. Первые насекомые уже проснулись и жужжали над бутончиками цветов.
Справа от поселка шла грунтовая дорога. На околице она делала петлю, а потом расходилась тремя колеями. Одна вела в поселок, вторая шла дальше вдоль джунглей. Третья, разбитая лесовозами, уходила в лес.
На перекрестке горбатились остовы разбитой техники. Машины, развороченные броневые листы которых были покрыты рыжей окалиной, казались чужеродными пятнами на зеленом фоне травы. Цистерны взорвавшихся топливовозов распустились исполинскими цветами с лепестками из перекрученного железа.
Немного впереди, на обочине, лежала на боку сгоревшая легкобронированная машина боевого охранения. В правом борту «Раптора» чернели язвы двух кумулятивных пробоин. Судя по этим отметинам, сделанным реактивными гранатами, огонь вели именно из поселка. Люки на башне «Раптора» были закрыты. Значит, экипаж не успел выскочить из железной коробки, ставшей четырехместным гробом. Длинный тонкий ствол смотрел в сторону одиноко стоявшей на окраине водонапорной башни; вокруг ее покатой крыши шла узкая смотровая площадка.
Лейтенант попробовал поставить себя на место тех, кто устроил этот разгром.
Райх поднес к глазам электронный бинокль. Оптический умножитель послушно убрал расстояние, приблизив картину. Так и есть: на каменной кладке отчетливо просматривалась темная полоса. Такой след оставляет выхлоп из гранатомета.
Он оглядел поле, выискивая огневые точки партизан.
— Посмотри. — Командир передал бинокль заместителю. — В сорока метрах от холмика, слева. И ближе к нам еще одна.
Сержант посмотрел в бинокль и увидел места, оборудованные для засады. Лежали на них долго. Трава там так и не поднялась.
— Грамотно выбирали позицию, — оценил зам. — Быстро учатся, без всяких военных училищ. В самом начале чуть ли не в полный рост шли в атаку.
Лейтенант зло зыркнул на него и забрал оптику. Замечание насчет военного училища ему не понравилось.
Он разделил отряд на несколько групп.
— Вперед! Захватить и уничтожить!
Вдаваться в подробности офицер посчитал лишним. Есть враг, есть приказ. Осталось его выполнить.
«Когда видишь столько смертей вокруг, душа темнеет, а сердце черствеет. Как следствие — сокращение потерь. Не упущено драгоценное время на размышления: стрелять или нет. Этические размышления и голос совести — плохие помощники в скоротечном бою».
Боевые группы охотников с разных сторон входили в спящий поселок.
Немного запоздала группа, которую вел сержант. Она заходила в населенный пункт с противоположной стороны. В низине им преградила путь быстрая речка. Над водой стоял туман, исчезавший на глазах под первыми лучами солнца. Пришлось искать самое узкое место, чтобы зря не рисковать.
Путь надо было срезать, пройдя в опасной близости от уничтоженной колонны. Там могли остаться мины. Но сержант рассудил, что если такие и были, то после разгрома колонны их убрали. Кто станет оставлять опасные сюрпризы рядом с собственным домом?
Вблизи цистерна топливовоза походила уже не на фантастический цветок, а на исполинский искореженный череп, зиявший провалами глазниц. Исковерканное взрывом железо выдвинулось вперед нижней челюстью. Под глазницами застыли слезами потеки оплавленной брони. Череп плакал и одновременно ободряюще скалился, наблюдая за спецназовцами.