Дмитрий Бондарь - Другой Путь.Часть 1

   - Фидель вытащит свою страну. - Ответил я. - Конечно, будет трудно, особенно в самом начале, когда в одночасье пропадет рынок для сахара и прекратится помощь братского Союза. Они потеряют очень много - едва не половину своего хозяйства и пятнадцать лет будут выползать из той ямы, в которой окажутся по милости нашего последнего Генсека, продавшего и страну и друзей - не глядя, оптом. Кубинскую революцию  спасут пляжи, море, фрукты и медицина, равной которой нет ни у кого в регионе. И еще долго не появится.

   - Я где-то читал, - сказал Захар, - что в начале пятидесятых Куба была более развитой страной, чем Япония.

   - Япония в начале пятидесятых была после войны. После Хиросимы и Нагасаки, после того, как потеряла вообще все. Низкий старт.

   - Чего? - заворочался Захар.

   - Эффект низкого старта. Если мы имеем выпуск продукции ежегодно на 100 рублей, то выпустив в следующем году на 10, мы получим десятипроцентный прирост темпов, а если изначально была тысяча, то увеличив ее выпуск на пятьдесят рублей , мы в абсолютных единицах получим пятикратное превосходство над низкостартующим соперником, а вот в относительных он нас обгонит вдвое, потому что наш прирост будет лишь пять процентов. Вот с этим эффектом "низкого старта" и связано наше постоянное двукратное опережение темпов роста экономики над США, и постоянное при этом отставание в абсолютных величинах. Хотя, если бы эта гонка продолжалась достаточно долго - мы бы, конечно, догнали и перегнали.

   - Это ты откуда знаешь?

   - Пересечение линейных функций, алгебра, седьмой класс.- Ответил я. И отвернулся на другой бок, лицом к соседнему балкону, до которого при большом желании можно было, наверное, доплюнуть. - Давай спать, товарищ Майцев. Завтра понесет нас нелегкая на подвиги во славу отечества.

   Он промычал что-то невнятное, потом отчетливо пожаловался, что кто-то его кусает за ногу и, побрыкавшись недолго, уснул.

   Но нелегкая никуда нас не понесла.

   Утром я проснулся от того, что Захар толкал меня в бок. Хотел громко возмутиться, но он зажал мне рот рукой и, сделав страшное лицо, показал глазами за прутья перил на соседний балкон - на тот самый, куда вчера мне так хотелось плюнуть.

   На балконе, нисколько не стесняясь своей наготы, делала гимнастику совершенно голая, чернявая кубинка. Нет, она вовсе не была негритянкой или мулаткой - она была брюнеткой того жгуче-испанского типа, что может иметь только одно имя - Кармен.

   Захар едва не забыл как дышать, пожирая глазами это зрелище. Он зашептал мне в ухо:

   - Между прочим, я вот как с тобой связался, так ни разу ничего, а я же молодой еще, мне ни в монахи, ни в подвижники идти не хочется. Эх, знать как хотя бы здороваться по-испански, я бы ее удивил! Не ворочайся, Серый, спугнешь!

   - Захар, успокойся уже! - Я потряс его за шевелюру. - Спроси у Пабло, что за девица, они наверняка...

   - И-ээх, - выдохнул Захар, - это еще кто?

   На балкон к гимнастке вышел такой же голый кубинец - жилистый и блестящий. Он облапил красотку и уволок ее внутрь дома, чем изрядно расстроил моего друга.

   - Как с такими людьми можно социализм строить? - спросил меня Захар. - Они же несерьезные совсем: голышом почти по улицам скачут, поют все время, тьфу, срамота одна!

   Я рассмеялся и встал:

   - Если б ты был сейчас вместо этого Хосе или Хуана, все было бы в рамках приличий?

   Захар почесал за ухом, тоже поднялся с матраса и рассудительно ответил:

   - Ну я-то совсем другое дело! Я бы себе таких вольностей не позволил.

   Артем уже не спал.

   Мы позавтракали какими-то маленькими яйцами - размером вполовину от тех, к которым привыкли в Союзе, запили соком, выжатым при нас из разных фруктов.

   Спустя еще час, проехав по исторической части Гаваны, налюбовавшись на изыски латиноамериканской архитектуры, обрызганные морем на набережной Малекон, мы оказались в гостинице - отеле, разместившейся в старинном особняке с ажурной колоннадой и внутренним двориком, где бродили какие-то местные павлины, орущие еще более противно, чем известные нам по мультфильму с бароном Мюнхгаузеном.

   В остальном отель был вполне на уровне - чистый, опрятный, с доброжелательным персоналом. Под потолком каждой из трех комнат в нашем номере крутились огромные лопасти вентилятора, создававшие хоть какое-то движение воздуха. Захар обрадовался этим вертушкам так, словно были они самым производительным кондиционером. Он попросил сопровождавшего нас кубинца запустить вентилятор побыстрее, Артем с улыбкой перевел просьбу и в ответ мы услышали экспрессивное объяснение, в котором четко разобрали три часто повторяющихся слова: "электрисиста", "ромпио", и традиционная уже "маньяна". "Маньяны" в объяснении было больше всего.

   - Переводить? - Ехидно спросил нас Артем.

   - Завтра? - практически не сомневаясь в верности предположения, поинтересовался я.

   - Завтра, - подтвердил Артем.

   А кубинец улыбнулся во весь рот и дважды добавил:

   - Маньяна, си, маньяна! Электрисиста ва асер бьен!

   Кроме неисправного вентилятора  в номере нашлись холодильник, телевизор - "Горизонт" и здоровенная микроволновая печь "Мрия МВ", которой ни я, ни Майцев пользоваться не умели.

   Артем велел нам сидеть в номере. И,  чтобы не скучали - подкинул несколько ярких журналов с картинками пляжей и бассейнов, а сам ушел в город, пообещав вернуться к ужину.

   Через полчаса Захар, выключив бормотавший по-испански телевизор, вдруг заявил:

   - Я понял, почему США страна успешная, а Австралия, населенная такими же англосаксами - так себе, ни рыба, ни мясо!

   Такое заявление от него было для меня внове и я, отложив в сторону оставленный Артемом журнал, попросил:

   - Давай-ка подробнее?

   - Все просто, - вскочил из кресла Захар. - И там и там изначальное население - всякие преступники, отщепенцы, недовольные жизнью в метрополии, случайные люди. Но разница в том, что в Америку ехали те, кто не попался - уверенные в себе, наглые и успешные, решившие поменять жизнь по своей воле, а в Австралию - приговоренные к сроку, сломленные и забитые. Соответственно, альфа-самцы в одной стороне света, а всякие бэты и омеги - в другой. Естественный отбор и ничего более!

   Если бы я не знал его уже давно, я бы подумал, что он это говорит всерьез, но, немножко зная его любовь к провокациям, эпатажу и словоблудию я просто отмахнулся:

   - А расстояния и открытие Австралии на двести лет позже, здесь, конечно, совершенно не причем.

   - Это ерунда, - сказал Захар. - Ну их в задницу! Я еще вот что заметил: когда смотришь на карту Европы, то четко видна граница между северными - богатыми странами и южными - победнее. Сначала я думал, что во всем виноват климат, но после того, как ты мне рассказал о его влиянии на производство, я стал искать другой фактор!