Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Он кликнул на ссылку с веб-камерой и почувствовал покалывание в сердце, когда увидел Джул, лежащую на больничной кровати. Неизменившуюся. Беспомощную. Но живую.

Не зная, что ему делать, Бен вернулся в сакристию.

Арецу за столом чуть вздрогнула, когда он открыл дверь, но в целом ей стало лучше. Во всяком случае, она уже разговаривала с пастором — тот как раз задал ей вопрос, ответ на который хотелось бы услышать и Бену.

— Не хотите рассказать мне, что именно там произошло?

Бен придвинул себе стул.

— Я тоже хочу это знать. Что, ради всего святого, случилось у такси?

— Я понятия не имею, — пробормотала Арецу. — Видимо, у меня был контакт с кровью.

Она посмотрела на пастора.

— Знаете, в детстве меня травили одноклассники. И сегодня привкус и запах крови заставляют меня отключаться от реальности. Особенно если это моя кровь. Например, я не помню, как добралась сюда. Я только боюсь, что совершила что-то плохое.

— Там лежал труп, — безжалостно сказал Бен.

Арецу задохнулась, словно от удара в грудь. Ее глаза расширились.

— Что ты такое говоришь?

— Мужчина. Застреленный.

Глаза Арецу наполнились слезами. Голос задрожал.

— О господи, — в отчаянии произнесла она. — Значит, на этот раз я действительно кого-то убила.

— На этот раз?

Бен посмотрел на Баху, который сосредоточенно следил за разговором. Если священнослужитель теперь все-таки задумался о звонке в полицию, то, по крайней мере, не подал виду.

Арецу кивнула и, немного помедлив, начала своего рода монолог. По выбранным ею формулировкам можно было предположить, что она не в первый раз доверяется кому-то, кто, как пастор, владел искусством слушать.

— Мне было тринадцать лет, и я училась в седьмом классе, когда умерла в первый раз. Потому что они убили мою душу. Меня недолюбливали уже в начальной школе, но в гимназии началась настоящая травля. Когда они нашли мой дневник, в котором я писала о Нильсе… — Арецу запнулась. Отвела взгляд, посмотрела на распятие на стене и моргнула. — Нильс Освальд был моей противоположностью. Привлекательный, популярный, плохо успевал в школе. Все красивые девочки были открыто влюблены в него. А все некрасивые тайно, как и я.

Она нервно потеребила мочку уха и криво улыбнулась.

— Я мечтала, чтобы он поцеловал меня. Очень сильно мечтала. К сожалению, я доверила это желание своему дневнику, который Патрик, самый большой идиот в школе, вытащил у меня из рюкзака. И зачитал это всему классу. Что, по сути, оказалось не так уж страшно. Потому что среди всех тех, кто меня высмеял, был один мальчик, который лишь яростно качал головой.

— Нильс! — вырвалось у Бена, и Арецу кивнула.

— Да. После уроков он ждал меня у велосипедной парковки со скейтбордом под мышкой и спросил, не хочу ли я проводить его до станции метро. Я думала, он собирается посмеяться надо мной. Весь путь до Теодор-Хойсплац я ждала, что он крикнет «Обманули дуру!» и его друзья выпрыгнут из-за дерева или припаркованного автомобиля, чтобы облить меня свиной кровью из водяных пистолетов, как в романе Стивена Кинга «Кэрри». Но все было наоборот.

— Он поцеловал вас, — опередил ее пастор, и Арецу снова кивнула. На глаза опять навернулись слезы.

— На прощание, на лестнице в метро. Быстрый робкий поцелуй, но он был настоящий. Нильс сказал, что в выходные хочет сходить со мной в кино. Я была самым счастливым человеком на свете. Ровно пятьдесят четыре минуты. Потом поступил звонок.

Баха молчал, и Бен тоже не решался задать вопрос, который висел в воздухе: «Что случилось?» Арецу все равно на него ответила:

— Видимо, Нильс не удержался на своем скейтборде, когда поезд подъезжал к платформе. Он скончался на месте.

Слезы потекли по щекам Арецу, и она попросила у пастора воды.

Пока Баха ходил к шкафу, девушка закончила свой грустный рассказ:

— Они обвинили меня. Некоторые мои одноклассники видели, как мы вместе уходили из школы. Они знали, что я была на станции метро. Быстро поползли слухи, будто я толкнула его на рельсы из мести, потому что он не захотел меня поцеловать. Ложь распространялась, как вирус, и заражала каждого, кто ее слышал. Они даже сочинили про меня мерзкую считалочку: «Эне, мене, Арецу, выходи на улицу! Раз-два — и ты мертва!» И по сей день в ночных кошмарах я слышу, как они распевают это, избивая меня или туша сигареты о мою грудь.

— Ты поэтому затеяла этот эксперимент? — спросил Бен.

Ответ лежал на поверхности.

— Да, — ответила Арецу и поблагодарила за стакан, который Баха поставил перед ней с извинением, что это всего лишь вода из-под крана.

— Травля, которой я подверглась, разбудила во мне желание изучать человеческую душу. А ложь, которую распространяли обо мне, подтолкнула меня к тому, что я выдумала Ночь вне закона, чтобы исследовать психологические вирусы.

— Постойте, — вмешался пастор. — Вы что, сами придумали эту интернет-травлю?

Арецу пожала плечами:

— Я сожалею, что сделала это. Но я была не одна. Оц помог мне, но…

— Кто этот Оц?

— Один хакер, он спрограммировал страницу. Вообще-то мы должны были встретиться с ним здесь…

Арецу сделала глоток, и, когда Бен увидел, как она подносит стакан к губам, он вскочил из-за стола.

— Все в порядке? — спросил пастор.

«Нет, не в порядке. Совсем не в порядке».

Бен вытянул руку, указывая на Арецу.

Он вдруг понял, что смутило его до этого.

В квартире Джул.

Когда после разговора с шантажистом он вышел из ванной, чтобы объявить Швартцу, что больше не хочет его защиты.

— Вода из-под крана, — сказал он и указал на стакан Арецу.

— И что?

— Откуда ты знала?

Студентка посмотрела на него, словно он говорил на иностранном языке.

— Что ты имеешь в виду?

— До этого! Откуда ты знала, что сначала нужно включить вытяжку, чтобы открыть кран?

Она сглотнула. Над правым веком дернулась тонкая жилка.

— Я не понимаю…

— О, ты отлично понимаешь. Ни одному новому гостю сделать этого еще не удалось. Все спрашивали, почему вода из крана только капает, но ты вышла из кухни с полным стаканом.

Арецу устало запротестовала. Слишком тихо и слабо для того, кого обвиняют несправедливо.

— Вода была из бутылки!

— Не лги мне! — воскликнул Бен так громко, что Ленка на диване услышала это даже во сне, она заскулила и повернулась под одеялом на другой бок. Баха присел рядом с ней на колени, чтобы успокоить ее. — Я знаю, что стояло в холодильнике. Я сам заглядывал в него перед