Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

— Да, да, ладно. Я понял. — Николай закатил глаза. — Ты уже придумал задание?

— Совсем простое, — улыбаясь, ответил Дэш, намеренно проезжая прямо по луже. — Которое им не пережить.

— Арецу?

Ноль реакции. Она смотрела сквозь него, словно Бен был смотровым окном в апокалипсический мир, а сакристия, где она сидела за простым деревянным столом, — залом ожидания для про́клятых.

Ее глаза были пустыми, лицо измазано, как у солдата, вернувшегося с боевого задания. Только полоса, которая тянулась от щеки и через весь лоб, была кровавым следом, а не камуфляжем.

— Она такая с тех пор, как пришла сюда, — сказал пастор. Он говорил приглушенным голосом, словно не хотел тревожить Арецу в ее полуотсутствующем состоянии. А может, просто боялся разбудить Ленку.

Бен взглянул на проститутку, которая, в отличие от Арецу, выглядела почти умиротворенной. Она ровно и глубоко дышала, лежа под одеялом на потертом, но удобном на вид кожаном диване.

— Когда приедет полиция? — спросил Бен тоже шепотом.

Пастор кому-то звонил, и Бен был уверен, что он сообщил в полицию, но Баха посмотрел на него так, словно Бен позволил себе глупую шутку.

— Полиция? В моей церкви? — Он помотал головой. — Я убедился на собственном опыте, что большинство тех, кто обращается ко мне за помощью, не хотят вмешательства полицейских, в каком бы состоянии они здесь ни появились. Но вы можете не беспокоиться, помощь уже в пути. Я сообщил одной хорошей знакомой, она врач и заведует женским кризисным центром. Возможно, наилучшая комбинация для обеих жертв в этом помещении.

Он указал сначала на Ленку, потом на Арецу.

— Я ничего не утверждаю, но вас сложно считать невиновным, Беньямин. Я о том, что женщины, которые были с вами сегодня вечером, находятся не в лучшем состоянии, вы не находите?

Бен ничего не ответил на это замечание; к тому же ему нечего было возразить. Все было не так, как выглядело со стороны. Но он все равно не сможет никому доказать, как все обстояло на самом деле.

— Арецу, ты меня слышишь?

Он подошел к столу и взял ее за руку. Она не отдернула руку, даже слегка сжала его кисть. Хоть какой-то знак, что она воспринимает реальность.

— Она приходит в себя, — констатировал в свою очередь пастор. Он пошел к старинному комоду, стоявшему под окном сакристии, открыл его и достал бутылку вина, которая хранилась там, вероятно, для церковной службы.

Дверца комода громко заскрипела, и этот звук оказался настолько неприятным для Арецу, что она отреагировала на него. Сначала почти спастическим подергиванием уголков рта, потом она встряхнулась, как собака, попавшая под дождь.

— Арецу? — снова позвал Бен и сжал ее пальцы.

Она открыла рот, и ее взгляд прояснился.

— Где?.. — спросила она, потом вздрогнула, когда пастор подошел к столу и с треском скрутил навинчивающуюся крышку с бутылки.

— Ну, снова среди живых? — Он налил ей полстакана вина.

Бен был рад, что пастор не предложил ему. В своем теперешнем состоянии Бен выпил бы все прямо из бутылки.

Вместе они смотрели, как Арецу осушила свой стакан, медленно и осторожно, словно пробовала горячий напиток.

— Лучше? — поинтересовался пастор.

Арецу робко кивнула. Видимо, ситуация была ей неприятна.

— Да, лучше. Мне очень жаль, — сказала она и прочистила горло.

— Ничего, все в порядке, — попытался успокоить ее Бен, но получилось слишком нетерпеливо, не так, как он хотел.

Единственный человек с психологической травмой, которого встречал Бен, был он сам, и на собственном опыте знал, что Арецу сейчас лучше не торопить. Однако у него не было времени, и Бен боялся, что даже за последние полчаса произошло так много всего, что ему потребуется целый день, чтобы осмыслить события.

Поэтому он спросил прямо:

— Что случилось?

Он имел в виду разбитое такси и труп перед машиной, но Арецу не так поняла его и решила, что вопрос касается апатичного состояния, в котором она пребывала.

— Я не выношу вида крови. Просто срываюсь, — сказала она.

— Вы имеете в виду нервный срыв или что-то в этом роде? — спросил пастор.

Арецу кивнула.

— Хуже всего, если я чувствую запах или вкус собственной крови, тогда приступ страха длится часами.

— Фобия? — уточнил пастор.

— Скорее, психоз. В подростковом возрасте надо мной издевались одноклассники, и единственное, что я могла сделать, когда они избивали меня, — это уйти в себя.

Ее глаза закатились, и Бен испугался, что она снова упадет в обморок, но потом по телу Арецу пробежала дрожь, и взгляд снова стал осмысленным.

— Оц? — спросила она.

Видимо, она вспомнила, почему они отказались от защиты Швартца и поехали к проституткам.

— Ты его встретил?

— Нет, — ответил Бен. — Он не пришел.

Он спросил, где сотовый.

«Пожалуйста, только не говори, что он в машине!»

Арецу моргнула, потом кивнула.

— Момент.

«Слава богу!»

Она достала телефон из кармана куртки и протянула Бену. Он разочарованно посмотрел на экран. Никаких новых голосовых или текстовых сообщений.

Швартц тоже ничего не написал. Не понял намека с паролем? Или не смог разглядеть цифры, которые Бен накарябал себе на запястье карандашом для глаз? Он надеялся, что полицейский сможет разблокировать сотовый, который остался у него, и прочтет сообщение, которое Бен послал ему, прежде чем шантажист выманил его из квартиры.

На телефон не пришло ни одного сообщения от кукловода, который дергал за ниточки и управлял Беном.

И что теперь?

Нужно отважиться и связаться с отцом, даже если старый законопослушный полицейский будет действовать по шаблону и тем самым подвергнет жизнь Джул опасности. Впрочем, отец уже повел себя нетрадиционно и прислал ему Швартца. До этого, в квартире Джул, Бен от волнения не мог ясно мыслить, сейчас нужно просто рискнуть, даже если его прослушивают.

Но еще сильнее Бен переживал, что шантажист вообще больше не даст о себе знать после того, что случилось у Леди Наны. Неужели его дочь должна будет умереть, потому что Бен никогда не узнает, каким ядом ее отравили?

При мысли о Джул он вспомнил о ссылке, которую ему до этого прислал незнакомец. С ее помощью он в прямом смысле слова сможет наблюдать за Джул, но сколько Бен ни щелкал по камере