Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

— Он меня слышит? — спросил Андре Клопшток. Потом сказал громче: — Привет, Матс! Мой дорогой коллега.

Матс моргнул.

— Хорошо, это хорошо. О господи, мне так жаль. Ужасно жаль.

К удивлению Матса, Клопшток звучал вовсе не заискивающе, а, скорее, потрясенно. В его словах не было ни малейшей надменности, которую знал Матс и которую даже ожидаешь от психиатра, с удовольствием выступающего в желтой прессе.

— Я безутешен, и ничто не может исправить случившегося. Хотя я не был напрямую вовлечен в это. Поэтому я и обращаюсь к… э-э-э… к вам. Но сейчас речь идет не только о том, чтобы доказать мою невиновность. Я полностью готов сотрудничать с доктором Ротхом и полицией, чтобы… что? Ах да, хорошо. Простите.

Матс объяснил себе последние обрывки предложений вмешательством доктора Ротха. Видимо, главврач знаками поторапливал Клопштока.

— Но вам нужно кое-что знать, прежде чем мы начнем допрос.

Допрос?

— Я разработал ряд тестов для ранней диагностики психопатологического поведения. И твердо убежден в их необходимости. К чему проверять жидкости в ручной клади, а не душевное состояние пассажиров и пилотов? Но оставим эту тему. Речь пойдет об Амели, моей бывшей жене.

Она была помешана на идее ускорить процедуру одобрения закона. Вы должны знать, что Амели руководила моей практикой. У нее был доступ ко всем результатам исследований, инвестиционным планам и, конечно, медицинским картам пациентов. Вообще-то она была фотографом, никакого специального медицинского образования. Но я взял Амели из-за ее врожденных организаторских способностей. Лишь намного позже, уже в браке, мне стало ясно, что она была болезненно одержима деталями. И до опасности гениальна в своем умении манипулировать другими. Например, я никогда не хотел иметь детей, но она вдруг забеременела, несмотря на противозачаточные таблетки.

Клопшток смущенно кашлянул.

— Амели всегда знала, что делать — или, наоборот, чего не делать, — чтобы добиться своего. Она подчинила меня себе. Я долгое время не хотел осознавать того, что ее желание все контролировать уже в юности носило нездоровый характер. У меня открылись глаза, лишь когда она представила мне свой «бизнес-план».

По интонации, которой Клопшток выделил английское слово, Матс понял, что оно было взято в кавычки.

— Она узнала о моем «бесплатном» пациенте Франце Уландте — безобидном вегане, правда, с серьезными отклонениями в поведении. Он мечтал показать человечеству, что промышленное производство молока — это настоящее истязание животных. Амели также знала, что я лечу вашу беременную дочь Неле.

Неле, — пронзило Матса. С тех пор как он очнулся в этой исчезающей дыре, ему нужно было справиться со столькими впечатлениями. Переработать столько информации, что до сих пор он даже не вспомнил о Неле.

— Где она?! — кричал он про себя. — У нее все хорошо?

— Я думал, это шутка, когда она спросила меня, не должны ли мы немного помочь моему новому патенту. «Все, что нам нужно, — это небольшой инцидент», — сказала она, но я не воспринял ее слова всерьез. Думал, что это гормоны, все-таки она была беременна, и, по крайней мере, с рождением ребенка здравый смысл вернется к ней. Но ее дикие фантазии не прекратились и после рождения Зуцы. В конце концов я расстался с Амели. Наверное, это была самая большая ошибка, потому что в реализации своего плана она видела сейчас возможность вернуть меня.

Клопшток снова прочистил горло, но голос все равно звучал хрипло.

— Чтобы держать все под контролем, она хотела лично находиться на борту. Господи, она даже Зуцу с собой взяла. Конечно, Амели сделала это, чтобы не вызвать подозрений. Да и кто подумает что-то плохое при виде кормящей матери? И вот теперь она поплатилась жизнью за свой сумасшедший план. К счастью, только она, у Зуцы все хорошо.

— Уважаемый коллега… — На заднем плане Матс услышал настойчивый голос главврача.

— Да, да, доктор Ротх. Я перехожу к главному. Просто важно, чтобы доктор Крюгер знал предысторию. Иначе как ему отделить важную информацию от несущественной?

Клопшток заговорил громче:

— Чтобы вы понимали. Это необходимо вам, чтобы мы могли предотвратить худшее…

Худшее?

— Моя жена училась вместе с Кайей в школе, и все эти годы поддерживала с ней контакт. Она сумела убедить Кайю в том, что вы неправильно ее лечили, Матс. Что у нее есть по меньшей мере право на компенсацию причиненного ущерба. Деньги. Очень много денег. Она заставила Кайю поверить, что ее жизнь испорчена, а такие люди, как мы, обогащаемся на страданиях пациентов.

Этот аргумент помог ей заручиться поддержкой Кайи. А с Уландтом все было проще простого, потому что он уже давно мечтал показать людям на живом объекте, каково это — отнять младенца у беременной. Его Амели снабдила деньгами и камерой.

Неожиданно у Матса внутри все зачесалось. Слова Клопштока действовали на его сознание, как зудящий порошок.

— Все это не факты, многое я лишь предполагаю или складываю из той информации, которой владею. К сожалению, фрау Клауссен уже невозможно допросить. Она умерла вскоре после посадки от никотинового отравления. Есть еще кое-что, что тяготит меня и что вы должны знать, прежде чем…

Прежде чем — что?!

— С юридической точки зрения я невиновен, но с моральной — очень. Без моего участия всего этого не случилось бы. Потому что именно я во время лечения уговорил Неле связаться с вами, Матс. Чтобы восстановить семейные узы. Видимо, моя жена узнала это из протоколов наших бесед. Я записал даже дату полета, которую сообщила мне ваша дочь. Амели передала сведения Кайе.

Зуд усилился. Матсу хотелось накричать на Клопштока, чтобы он наконец-то перешел к сути.

— Как бы ужасно все ни было, я не могу не отдать должное сумасшедшему гению моей мертвой жены. Ей самой не нужно было применять физического насилия. Лишь синхронизировать действия и манипулировать людьми. Если хотите, она разработала гениальный психологический и, по сути, женский план. На вас с Кайей она воздействовала одними словами. А в случае с Францем Уландтом задействовала постороннего человека, который руководствовался абсолютно иным мотивом. Поэтому доказать связь между этими двумя преступлениями было бы практически невозможно, тем более и вы, Матс, должны были поплатиться жизнью.

Прежде чем Матс успел подумать, действительно ли услышал, как Клопшток плачет, раздался голос доктора Ротха, который по-деловому настойчиво произнес:

— Хорошо. Теперь, когда вы знаете подоплеку, давайте перейдем к основному вопросу, доктор Крюгер: где ваша дочь?

Нет!

Матс знал, что этот вопрос последует, и все равно молился, чтобы его не услышать. Но вот он раздался, и темнота вокруг раскрыла свою мерзкую пасть, чтобы снова поглотить Матса.

О