Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

Крушение в результате захвата заложников повлияет лишь на механические меры безопасности при регистрации пассажиров.

А здесь Кайя выступала в роли психологической взрывчатки, которую не распознать ни одному рентгеновскому сканеру в мире. И именно для этого им нужен был он.

Единственное, чего Матс еще не понимал, — как мир должен будет узнать, каким образом он активировал психологическую бомбу. Но он боялся, что это скоро выяснится.

Матс дошел до лестницы, которая вела вниз на уровне тридцать третьего ряда, примерно в конце первой трети. Внизу лестница соседствовала с большой бортовой кухней между зонами премиум-эконом- и экономкласса. Перед туалетами, рядом с эвакуационными выходами сидели два бортпроводника и тихо беседовали. Они не обратили на Матса никакого внимания.

Они тоже под подозрением.

Или Валентино, о котором подумал Матс, продолжая действовать нелогично и окидывая взглядом пассажиров.

Спустя некоторое время нечто приковало к себе его внимание. Хотя на первый взгляд не было ничего необычного. Но, очевидно, его внутренний сейсмограф зафиксировал колебания предстоящего землетрясения, которое менее чувствительные люди не могли ощутить. Колебания с эпицентром в сорок седьмом ряду.

Целый ряд у окна был пуст — все три места, включая 47F, которое Матс забронировал для себя и которое при посадке было занято спящим мужчиной. Тот все еще не вернулся, но внимание Матса привлекло другое.

Средний ряд, место 47J. Сиденье у прохода.

Матс медленно приблизился к нему — буквально подкрался, как хищный зверь, который не хочет спугнуть свою спящую жертву. И тут это произошло: пассажир, который только что неподвижно сидел, запрокинув голову, с полуоткрытым ртом и закрытыми глазами, достал из-под шерстяного пледа сотовый, взглянул на дисплей и сунул обратно, а затем снова притворился спящим.

Траутман. — Имя боевым кличем промелькнуло у Матса в голове. У мужчины, который якобы собирался проспать весь полет благодаря своей чудо-таблетке, были на удивление луцидные[58] паузы.

— Траутман! — громко воскликнул Матс, подбегая к нему. Он испугался не только собственного крика, но и безусловных последствий своих действий. Всю жизнь он пытался разрешать конфликты вербально или вообще избегать их. Сейчас он почувствовал, как рука автоматически полезла в карман брюк, вытащила маленькую пластиковую коробочку, отмотала «зубную нить». А потом все произошло так, как часто описывают пациенты, пережившие клиническую смерть: он словно покинул собственное тело и, паря в воздухе, наблюдал за собой со стороны — как закинул петлю на шею якобы спящему. Выкрикивая при этом: «Где Неле? Что ты сделал с моей дочерью?»

Секунду спустя Матс уже лежал в проходе со сломанным носом и пистолетом у виска. Потом все вокруг почернело.

Зуд был не просто побочным эффектом.

Ливио давно было пора принять свои таблетки, но сегодня утром он забыл это сделать, а на дальнейшее развитие событий не рассчитывал.

Он почесал руку на сгибе локтя и рассмотрел свою кожу в зеркале туалета на заправке.

В двадцать девять лет он был еще слишком молод для старческих пигментных пятен, а болезнь еще слишком свежей — его огорошили результатами анализа всего несколько недель назад. Хотя при таком образе жизни нужно было рассчитывать на то, что когда-нибудь он заразится вирусом и окажется в клинике в Веддинге.

Как-то удивительно, что Фели даже не спросила, от чего он там лечится.

На секунду Ливио задумался, злится ли, что невеста совсем не поинтересовалась его личной жизнью. Но на ее месте ему тоже было бы все равно. С похищением и предстоящей свадьбой у нее было полно других забот.

И тем не менее.

Он открыл кран, подставил рот под струю воды и проглотил коктейль из таблеток, которые держал в ладони. Чтобы болезнь не разыгралась. Чтобы симптомы не проявлялись.

Чуть побольше интереса с ее стороны было бы вежливо. Все-таки я ей очень помог.

— Эй, ты что, упал в толчок?! — крикнул снаружи какой-то пожилой мужчина.

Теперь Ливио специально не будет торопиться.

Он достал из заднего кармана брюк сотовый и просмотрел недавно набранные номера.

Одним из первых стоял номер Фелиситас.

Как ее фамилия?

— Да над тобой уже мухи должны кружиться! — кричал старик, стуча кулаком по двери.

Ливио и бровью не повел. Подобные типы не могли вывести его из себя.

Единственный, кому это постоянно удавалось, был он сам, и он ненавидел себя за это.

Почему он вообще думал об этом психотерапевте? С тех пор как они попрощались, он не мог избавиться от навязчивого гула в затылке.

Как приглушенная предупреждающая сирена.

— Тебе не следовало оставлять ее одну, — повторил он вслух шепот, звучащий в голове, чуть громче, чем рассчитывал.

— Ты еще и разговариваешь сам с собой? — послышалось снаружи. — Или звонишь мамочке, чтобы спросить, где твоя пипка?

Ливио услышал, как засмеялись люди, видимо, старик собрал публику, но Ливио умел абстрагироваться от этого.

Лучше, чем от жужжания в голове; дьявольского шепота в ушах, который советовал ему нажать на кнопку повторного вызова.

С ней все в порядке, — продолжил Ливио внутренний диалог с самим собой.

Затем он повторил это предложение еще три раза громко. Первый — выходя из туалета (предварительно смыв в унитазе всю туалетную бумагу, чтобы позлить старика), потом заводя свою машину, которую только что заправил.

И наконец, когда Фели не ответила на второй звонок и включилась голосовая почта.

— Не думай об этом. Забей, — сказал он в последний раз, следуя указаниям навигатора, который вел его обратно к хлеву.

Железо.

В большинстве детективов речь идет о медном привкусе, который якобы характерен для крови, но этот элемент даже не содержится в биологической жидкости. Классическое знание умника, которое было абсолютно бесполезно Матсу, медленно приходящему в сознание.

Конечно же, это было железо, вкус и запах которого он ощущал и которое вызывало в нем тошноту. Мужчина — видимо, это он связал ему руки — встал со своего места напротив и посветил Матсу фонариком в левый глаз.

Матс увидел танцующее пламя и световые вспышки.

Он чувствовал себя боксером, который после последнего удара не услышал спасительного гонга и очнулся в углу ринга.

Только Траутман не собирался готовить его к следующему раунду.

— Я так и знал, что от тебя будут неприятности, парень.

Он почесал свою бородку а-ля Шон Коннери, убрал карманный фонарик и отступил на шаг.