Аристотель и Данте Погружаются в Воды Мира (ЛП) - Саэнс Бенджамин Алир

— Можем ли мы, пожалуйста, проявить немного уважения? Если я услышу ещё хоть одно нехорошее слово из твоих уст, я отстраняю тебя от занятий.

Он продолжал кусать губу и потирать руки. Ему нужна была сигарета. Я чувствовал исходящий от него запах.

— Вы все хорошие ученики, и у вас безупречные послужные списки. И у всех вас, как отметила мисс Берд, почти идеальная посещаемость. Что не оправдывает вашего поведения. Ари, что ты такого сказал миссис Ливермор, что вызвало её гнев?

— Я только озвучил своё согласие со Сьюзи. И вслед за этим я выступил от имени всех испаноязычных студентов и попросил извинений.

Он закрыл лицо рукой и рассмеялся, хотя это больше походило на то, что он хотел заплакать.

— А ты, Иисус?

— Чуй, — сказал он.

— Да, да, Чуй, каков был твой вклад в эту маленькую драму?

— Когда они выходили из класса, я выкрикнул имя миссис Ливермор. И показал ей средний палец.

Мистер Робертсон расхохотался, но на самом деле это был невеселый смех, больше похожий на: — Я испытываю отвращение и не могу удержаться от смеха, потому что если я не буду смеяться, то заплачу.

— Я собираюсь позвонить вашим родителям и обсудить с ними этот вопрос. И вы должны посещать учебный зал. Я достану копию учебного плана миссис Ливермор. Вы будете продолжать заниматься в школе и сдавать все свои задания мне. Я буду отвечать за их оценку. Вы выходите налегке — и не за что. И, мисс Берд, следите за своими выражениями. Это просто неприемлемо.

— А учителя-расисты приемлемы?

— Я даю тебе передышку. Не настаивай, — он посмотрел на Чуи. — Убери этот палец. Используй его, чтобы играть на гитаре или ещё что-нибудь в этом роде. И, мистер Мендоса, у вас, возможно, есть будущее в политике. Но не отрабатывай свои маленькие речи на моих учителях.

Ку-клукс-клан (англ. Ku Klux Klan), сокращённо KKK (на английском звучит как Кей-Кей-Кей) — ультраправая расистская террористическая организация в США, отстаивавшая такие идеи, как превосходство белых и белый национализм.

— МНЕ ПОЗВОНИЛ мистер Робертсон. У нас была дружеская беседа.

— Дружеская?

— Раньше я преподавала через коридор от него.

— Почему ты не директор вместо него?

— Не думай, что меня не спрашивали. Но я именно там, где мне и место — в классе, — мама посмотрела на меня. Это был не тот взгляд, как когда она злилась. Это было больше похоже на взгляд типа: — Я решаю, что сказать.

— Я собираюсь выслушать лекцию?

— Не совсем лекцию. Давай назовем это разговором. Ты, Сьюзи и другой твой друг…

— Чуй.

— Чуй. Ты, Сьюзи и Чуй очень храбрые. Но…

— Я знал, что будет — но.

— Но ты не должен был так реагировать. Я познакомилась с миссис Ливермор на родительском вечере. Я о ней невысокого мнения. Но она твоя учительница. И ваши учителя заслуживают уважения. Работа учителем — это не прогулка в парке. Ты мог бы поступить по-другому.

— Например, как?

— Вы могли бы обратиться со своими опасениями к мистеру Робертсону.

— Он в некотором роде придурок.

— Дай мне закончить. Ты мог бы сказать ему, что отказался сидеть в её классе, и объяснить почему. Если бы ты чувствовал, что тебя не слушают, ты мог бы прийти ко мне и отцу, и мы могли бы вмешаться.

Я знал, что у меня был отсутствующий взгляд.

— Ари, я не могу не согласиться с твоим мнением о миссис Ливермор. И когда я сказала, что вы трое были очень храбрыми, я не шутила. Но тебя могли выгнать из школы. И вы все должны взять под контроль слова, которые используете. Это поможет вашему делу.

— Может быть, ты и права. Мы должны были составить план, а не просто взрываться в её классе. Мы разобрались с ситуацией так, как только могли. Но бежать к родителям и просить их вмешаться — не думаю, что это выход. Вот так мы растем, мама.

Я думал, что мама собирается дать отпор. Но она этого не сделала.

— Я допускаю возможность того, что ты прав. Но ты увернулся от пули. И я собираюсь сказать кое-что, что ты, возможно, не захочешь слышать. Одной из причин, по которой мистер Робертсон не отстранил никого из вас на неделю или две, было то, что мы с ним друзья. Поэтому, сама того не желая, я всё-таки вмешалась.

— Это тот, кого ты знаешь, не так ли, мам?

— Я не устанавливаю неписаных правил, Ари. Как и вы, я живу в мире с правилами, которые не имеют ничего общего со справедливостью. Просто помни, что я сказала, что это была только одна из причин. Другая причина заключается в том, что вы все трое очень хорошие ученики. У нас должны быть правила, Ари. В противном случае не будет ничего, кроме хаоса. Но мы всегда должны быть в состоянии нарушать правила, если они не служат людям, которых они должны были защищать.

Я знаю, ты чувствуешь, что тебе не следует мириться с учителями-расистами. Но в том, как мы думаем, у всех нас есть доля расизма. Это то, чему мир, в котором мы живём, учит нас с детства. Если миссис Ливермор расистка, то это потому, что её учили быть расисткой. Очень трудно забыть такие ужасные уроки, особенно если вы не осознаете, что то, чему вы научились, было неправильным. Многие белые люди — и я не говорю, что все белые люди — думают, что они немного лучше, немного больше американцы — и многие из этих людей неплохие люди. Они даже не осознают того факта, что являются частью целой системы, которая сосредоточена вокруг них. Это сложно, Ари. Я не думаю, что я очень хорошо это объясняю.

— Я думаю, ты все прекрасно объясняешь. Ты действительно очень умная. И мне так нравится, что ты думаешь об этих вещах. Потому что эти вещи действительно имеют значение. Мне нравится, что ты так усердно работаешь, чтобы понять, что происходит на самом деле. И ты ещё больше стараешься не судить людей. Это нормально, если парень хочет вырасти таким, как его мать?

ОДНАЖДЫ НОЧЬЮ, КОГДА я читал главу из учебника истории, я поднял глаза, и весь мир был расплывчатым. Мама вошла на кухню и, должно быть, заметила странное выражение на моем лице.

— Что-то не так, Ари?

— Я не знаю. Я читал, а когда поднял глаза, все было расплывчатым. Я не уверен, что это значит.

Она улыбнулась мне.

— Это значит, что тебе нужны очки. Я запишу тебя на приём к моему окулисту.

— Очки? Я не любитель очков.

— Ну, теперь придётся полюбить их.

— Я не вижу себя в очках.

— Ты не можешь видеть без них.

— Черт.

Она расчесала мои волосы пальцами.

— Ари, в очках ты будешь выглядеть ещё красивее.

— А нельзя мне взять контактные линзы?

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что я так сказала. От них много неприятностей. Они дорогие. И тебе не следует носить контактные линзы, пока ты не привыкнешь носить обычные очки.

— Потому что я так сказала? Серьёзно?

— Ты слышал какие-нибудь слова, которые последовали за — потому что я так сказала?

— Аристотель Мендоса не был рожден для того, чтобы носить очки.

— Очевидно, глаза Аристотеля Мендосы с этим не согласны.

Я смотрел на себя в зеркало. Очки были довольно классными. Но все же это были очки. И я почувствовал себя кем-то другим. Однако я должен был признать, что, когда я надел их в первый раз, я был чертовски поражен. Мир стал острее. Как будто я мог читать уличные указатели и слова, которые учитель написал на доске. И я мог видеть лицо Данте, когда он шёл ко мне. Я и не подозревал, что узнавал его не потому, что отчетливо видел его лицо, а из-за его походки. Я не знал, как долго я видел все не в фокусе. Это то, чем я занимался: смотрел на мир расфокусированными глазами.

Мне нравилось, что теперь я могу видеть. Это было хорошо. На самом деле, красиво.

— Это новый ты, Ари, — я оторвался от зеркала.

Когда Данте открыл дверь, он пристально посмотрел на меня.

— Это Ари моей мечты, — сказал он.