Елена Муравьева - Хорошее дело браком не назовут

Вот запись из одной пасторской книжки: «Они четыре года жили как муж и жена, но ухитрились испросить свидетельство без даты» или «Женщина была на последних сроках беременности и учинила драку с не пожелавшим закрыть на это глаза свидетелем».

Не отличалась особой правомочностью и брачная клятва. Согласно канону, который редко соблюдался, жених, к примеру, должен был сказать: «Я, Джон, беру тебя, Мари, в жены». Однако, если в ответ звучало: «Я, Мари, беру тебя, Джона, в мужья, если мой отец даст на то согласие», то расчетливая барышня в будущем могла отказаться от обязательств перед супругом.

Ситуация в семье стала радикально меняться по мере урбанизации экономики.

Пока тяжелый сельский труд требовал объединенных усилий, молодая чета жила вместе с родителями, в «большой», состоящей из трех–четырех поколений патриархальной семье. Однако к середине–концу XIX века эта традиция уже устарела. Молодые не желали подчиняться и требовали свободы и собственного экономического пространства.

Даже если муж отправлялся на заработки в город, женщина не возвращалась в его/свою родительскую семью. Она рассчитывала на собственные силы и справлялась, становилась юридически и материально независимой. Д. Жбанков в 1890 г. так описывал положение женщины на севере Европейской России: «Привыкшая обходиться одна, без мужской власти и помощи, солигаличанка (жительница уезда в Костромской губернии) вовсе не похожа на забитую крестьянку земледельческой полосы: она независима и самостоятельна, хозяйка в доме не только без мужа, но и при нем…»

Именно в мегаполисах институт семьи претерпел серьезные изменения.

Перепись 1897 г. в России показала новый социальный тренд: холостые мужчины и незамужние женщины, жившие в городах, стали преобладать над состоящими в браке. Это значило, что впервые за время наблюдений, люди не желали заключать законные союзы.

Модифицировались и роли полов. Женщины больше не считали нужным подчиняться отцам и супругам. Имея возможность прокормить себя и детей, они желали самостоятельно выбирать партнеров и строить максимально комфортные отношения.

Мужчины тоже стали вести себя иначе. Без контроля церкви и общины, обязывающих брать на себя ответственность за женщину и потомство, они пустились во все тяжкие.

Современники той поры говорили о захлестнувшем русскую жизнь (в Европе творилось то же самое) разврате. В одной из статей отмечалось (1895 г.): «В настоящее время можно наблюдать тот факт, что одни только женщины и притом не особенно многие, во всей строгости соблюдают законы брачной жизни; что же касается мужчин, то они поголовно нарушают брачные законы и обеты…«Наука страсти нежной» так укоренилась в сознании, что на верную своему мужу жену смотрят, как на отставшую от века».

Общую картину падения нравов усугубляли и внебрачные дети. Таковыми считались те, чьи родители не вступили в церковный брак. По данным статистики в самом большом мегаполисе империи — Петербурге почти каждый третий ребенок появлялся на свет вне брака. Исправить эту критическую ситуацию могли лишь либерализация законов о браке и долгожданное равенство перед законом женщин и мужчин.

Однако, когда к началу XX века законодательство практически всех стран уравняли права полов, и даже добралось до детей, о правах которых ранее никто и не помышлял, положение только ухудшилось.

Казалось бы, все хорошо! Никто никого не обижает. Живи, плодись, радуйся. Ан, нет. Сегодня семья оказалась в тупике.

Семья не желает регистрировать свои отношения и предпочитает свободное сожительство законному союзу. Семья не желает рожать и воспитывать детей. Семья не в состоянии установить равновесие между мужскими–женскими и семейно–профессиональными ролями, рвет связь между поколениями, не поддерживает родственные отношения, теряет рычаги управления своими членами.

Все это говорит о падении престижа традиционного брака.

Но…не стоит отчаиваться. Все встанет на свои места. Социум все равно, как обычно, найдет управу на свои ячейки и заставит индивидуумов обслуживать общие интересы. Ведь только имея семью, человек становится уязвим, и, стало быть, управляем.

по материалам «Википедия» (www.ru.wikipedia.org), «Демоскоп weekly» (www.demoscope.ru), Muhtasar.narod.ru