Вот так мы теперь живем - Энтони Троллоп
Роджер Карбери тоже не сомневался в своей правоте. Готовность торопливого света закрывать глаза на средства, которыми достигнут успех, растущее убеждение, что никто не обязан идти дальше общего вердикта и можно пожимать руку всякому, кому свет пожимает руку, – все эти новые веяния его не затронули. Он по-прежнему держался старомодного убеждения, что кто прикасается к смоле, тот очернится. Он был джентльменом и считал бы для себя позором войти в дом такого, как Огастес Мельмотт. Ни все герцогини королевства, ни все деньги Лондона не убедили бы его вести себя иначе. И все же он знал, что бесполезно объяснять это леди Карбери. Впрочем, он надеялся, что в семье есть человек, приученный отличать честь от бесчестья, что Генриетта Карбери не испорчена, как ее мать. Что до Феликса – тот уже весь вывалялся в грязи. Ничто, кроме долгих страданий, его не очистит.
Он нашел Генриетту в гостиной.
– Вы видели Феликса? – спросила она, как только они поздоровались.
– Да. Я поймал его на улице.
– Мы так из-за него огорчаемся.
– Что ж, у вас есть для этого все основания. Полагаю, вы знаете, что ваша мать неразумно ему потакает.
– Бедная маменька! Она боготворит землю под его ногами.
– Даже мать не должна быть настолько безрассудна в своем обожании. Если так будет продолжаться, брат вас разорит.
– Что маменька может поделать?
– Уехать из Лондона и не платить за вашего брата ни шиллинга.
– Что Феликс будет делать в деревне?
– Не все ли равно, где он будет бездельничать? Вы же не хотите, чтобы он стал профессиональным игроком?
– Ах, мистер Карбери, вы же не хотите сказать, что такое возможно!
– Жестоко говорить вам об этом, но дело настолько важное, что я вынужден говорить правду. На вашу матушку я повлиять не могу, возможно, вы ее убедите. Она обращается ко мне за советами, но и не думает их слушать. Я ее не виню, но я тревожусь за… за вашу семью.
– Я ничуть в этом не сомневаюсь.
– И особенно я тревожусь за вас. Вы никогда от него не отвернетесь.
– Вы же не станете просить, чтобы я от него отвернулась.
– Но он может замарать вас в грязи. Ради него вас уже возили в дом Мельмотта.
– Я не считаю, что мне это может повредить, – сказала Генриетта, вскидывая голову.
– Извините, если вам кажется, что я бесцеремонно вмешиваюсь не в свое дело.
– Нет-нет, от вас это не бесцеремонность.
– Тогда извините мою излишнюю прямоту. На мой взгляд, вам повредили тем, что заставили вас войти в дом такого человека. Зачем ваша матушка ищет его общества? Не потому, что он ей приятен, не потому, что ей приятно его семейство, но потому лишь, что у него богатая дочь.
– Там все бывают, мистер Карбери.
– Да, это общее оправдание. Довольно ли этого, чтобы войти в чей-либо дом? Нет ли другого места, куда, как сказано, многие идут потому, что путь стал модным и многолюдным? Не кажется ли вам, что вы должны выбирать друзей по собственному усмотрению? Да, признаю, причина у них бывать имеется. У них много денег, и ваш брат хочет получить часть этих денег, лживо поклявшись девушке в любви. После всего, что о них известно, считаете ли вы Мельмоттов желательным знакомством?
– Не знаю.
– А я знаю. И знаю очень хорошо. Они абсолютно неприличны. Знакомство с первым попавшимся уличным метельщиком и то менее зазорно.
Роджер сам не замечал, с каким жаром говорит. Он свел брови, глаза у него сверкали, ноздри раздувались. Разумеется, она помнила о его предложении. Разумеется, она сразу заключила, что он, все еще надеясь на ее согласие, опасается, как бы ее знакомство с Мельмоттами не бросило на него тень. Гетта твердо знала, что не выйдет за кузена, а значит, его опасения безосновательны. Более того, мотивы, которые она ему приписала, показались ей оскорбительными. На самом же деле он был слишком простодушен для столь сложной мысли.
– Феликс, – продолжал Роджер, – уже пал так низко, что не стану притворяться, будто меня заботит, где он бывает. Однако мне неприятно было бы знать, что вы часто посещаете мистера Мельмотта.
– Я полагаю, мистер Карбери, маменька не станет возить меня в неподобающие места.
– Мне бы хотелось, чтобы вы имели собственное мнение о том, что подобает.
– Надеюсь, оно у меня есть. Жаль, что вы думаете иначе.
– Я старомоден, Гетта.
– А мы принадлежим новому, худшему свету. Я готова это признать. Вы всегда были очень добры, но вряд ли вы сумеете нас изменить. Порой мне кажется, что вы с маменькой друг другу не подходите.
– Я думал, что мы с вами друг другу подходим… или, возможно, могли бы подойти.
– Ах, что до меня, я всегда беру маменькину сторону. Если маменька хочет ездить к Мельмоттам, я, безусловно, поеду с ней. Если это пятнает, пусть я буду запятнана. Не понимаю, почему я должна считать себя лучше других.
– Я всегда считал, что вы лучше всех.
– Это было до того, как я посетила Мельмоттов. Уверена, теперь вы обо мне иного мнения. Собственно, вы так мне и сказали. Боюсь, мистер Карбери, придется вам идти своей дорогой, а мы пойдем своей.
Пока она говорила, он смотрел ей в лицо и мало-помалу начал понимать, о чем она думает. В своем прямодушии он не заподозрил даже малейшего намека на аффектацию, которая, по мнению женщин, усиливает их очарование. Неужто она правда
Ознакомительная версия. Доступно 50 из 252 стр.