Уилбур Смит - Птица не упадет

За пять минут до полуночи полковник, командир второго батальона, пригнувшись, прошел через завешанный одеялами вход в столовую и, распрямившись, рукой в перчатке принялся стряхивать снег с плеч.

Полугодом ранее столовая была немецким блиндажом, и теперь второму батальону завидовала вся бригада. Блиндаж глубиной в тридцать футов был недоступен даже для самого тяжелого артиллерийского снаряда. Пол был выстлан прочными бревнами, стены обиты панелями для защиты от холода и сырости.

У дальней стены приветливо светилась пузатая печь.

Вокруг нее на принесенных отовсюду стульях сидели с полдюжины офицеров.

Но полковник смотрел только на мощные плечи генерала, занимавшего самый большой и удобный стул у самой печи. Полковник сбросил шинель и торопливо пошел через блиндаж.

— Генерал, прошу прощения. Знай я, что вы придете, я бы отложил обход.

Шон Кортни усмехнулся, тяжело встал и пожал полковнику руку.

— Я так и подумал, Чарлз. Ваши офицеры развлекли меня, и мы оставили вам кусок гуся.

Полковник оглядел кружок и нахмурился, заметив раскрасневшиеся щеки и блестящие глаза некоторых молодых офицеров. Надо предупредить их, что глупо пытаться пить наравне с генералом: старик крепок как скала. Глаза у Шона были как штыки, но Чарлз достаточно хорошо знал его, чтобы понять — в животе у генерала кварта вина и он чем-то встревожен. Потом он вспомнил.

— Жаль молодого ван дер Хеевера, сэр. Старшина рассказал мне.

Шон махнул рукой, и на мгновение его глаза потемнели.

— Если бы сообщили о своем визите, я бы вас предупредил, сэр. С тех пор как мы здесь разместились, нам житья нет от этого снайпера. Это один парень, но невероятно опасный. Никогда ни о чем подобном не слышал. Серьезная проблема во время затишья. Все наши потери за неделю только из-за него.

— Что вы собираетесь против него предпринять? — спросил Шон.

Все увидели краску гнева на лице генерала, и тут вмешался адъютант полковника.

— Я побывал у командира третьего батальона, Кейтнесса, и мы договорились. Он согласился прислать к нам Андерса и Макдональда.

— Вы их заполучили! — Полковник явно обрадовался. — Отлично! Я не думал, что Кейтнесс расстанется со своими лучшими стрелками.

— Они явились сегодня утром и весь день изучали местность. Я предоставил им полную свободу. Как я понял, назавтра они планируют отстрел.

Молодой капитан, командир роты, взглянул на часы.

— Они работают в моем секторе, сэр. Кстати, я хотел сходить проведать их. В половине двенадцатого они собирались занять позицию. Если разрешите, сэр.

— Да, идите, Дики, и пожелайте им от меня удачи.

Все в бригаде слышали об Андерсе и Макдональде.

— Я хотел бы с ними встретиться, — неожиданно сказал Шон Кортни, и полковник покорно согласился.

— Конечно. Я буду вас сопровождать, сэр.

— Нет-нет, Чарлз, вы и так всю ночь провели на холоде. Я пойду с Дики.

С темного полуночного неба падал густой снег. Он укутал звуки ночи пухлым одеялом, приглушив регулярные очереди из «виккерса» на левом фланге батальона.

Марк Андерс сидел, закутавшись в одолженные одеяла, и читал, приноравливаясь к желтому дрожащему свету свечного огарка.

Из-за снегопада в окопе значительно потеплело. Это разбудило спавшего рядом с Андерсом человека. Тот закашлялся, повернулся и приоткрыл брезентовый полог возле головы.

— Черт возьми! — Человек снова зашелся громким кашлем заядлого курильщика. — Провались оно все к дьяволу! Снег пошел. — Он повернулся к Марку и грубо спросил: — Опять читаешь? Вечно носом в долбаную книгу. Испортишь зрение и не сможешь стрелять.

Марк поднял голову.

— Снег идет уже целый час.

— На что тебе книжки? — Фергюса Макдональда было нелегко сбить с мысли. — Ничего хорошего это тебе не даст.

— Не нравится мне этот снег, — заявил Марк. — Мы его не учитывали.

Снег осложнял решение задачи. Он покроет все вокруг предательским белым покровом. Всякий, кто направится на нейтральную полосу, оставит заметные следы, и рассвет сразу выдаст его врагу.

Загорелась спичка, Фергюс прикурил две сигареты и протянул одну Марку. Они сидели плечом к плечу, закутавшись в одеяла.

— Можешь отказаться от стрельбы. Скажи им. Ты ведь доброволец, парень.

Они молча курили целую минуту, прежде чем Марк ответил:

— Этот немец опасен.

— Может, в снег он не покажется, останется на печке.

Марк медленно покачал головой.

— Если он настолько хорош, то придет.

— Да, — кивнул Фергюс. — Он дока. Его вчерашний выстрел… парень пролежал весь день, да расстояние в пятьсот ярдов, словно один дюйм, да при таком освещении… — Он замолчал, потом быстро продолжил: — Но ты тоже молодец. Ты лучше.

Марк промолчал и старательно погасил окурок.

— Пойдешь? — спросил Фергюс.

— Да.

— Тогда вздремни. День будет долгий.

Марк задул свечу, лег и укрылся одеялом с головой.

— Поспи подольше, — произнес Фергюс. — Я разбужу.

И он сдержал желание по-отцовски похлопать Марка по костлявому плечу.

Молодой капитан негромко сказал что-то одному из часовых на передовой, тот шепотом ответил и подбородком указал в сторону темной траншеи.

— Сюда, сэр.

Капитан, закутанный так, что походил на медведя, пошел по доскам, Шон следом, возвышаясь над ним на целую голову.

У следующего поворота сквозь полог из падающего снега виднелся тусклый красный свет жаровни в углублении в стене траншеи. Вокруг жаровни, как ведьмы на шабаше, теснились темные фигуры.

— Сержант Макдональд?

Один из сидящих поднялся.

— Я. — Голос прозвучал уверенно.

— Андерс с вами?

— Так точно, — отчеканил Макдональд, и из темноты возник еще один человек. Он был высокого роста, но двигался грациозно, как спортсмен или танцовщик.

— Готовы, Андерс? — Капитан говорил траншейным шепотом.

За Андерса ответил Макдональд:

— Он готов к стрельбе, сэр. — Сержант чувствовал себя хозяином, как импресарио борца-чемпиона. Ясно было, что парня он считал своей собственностью, обладание которой давало ему то, чего он сам никогда не достиг бы.

В этот миг высоко над головой разорвался осветительный снаряд; ослепительно яркую бесшумную вспышку приглушил падающий снег.

Шон умел оценивать людей и лошадей. Он мог выделить из толпы и человека с гнильцой, и человека с большим сердцем. Ему помогали жизненный опыт и какое-то глубокое необъяснимое чутье.

При свете жаровни он посмотрел в лицо старшему, сержанту. У Макдональда была костлявая физиономия вечно недоедающего жителя трущоб, глаза посажены слишком близко, губы тонкие, их уголки опущены.