Леонид Брежнев. Опыт политической биографии - Виктор Деннингхаус

Механизмы и практики приспособления (1920-е – первая половина 1960-х гг.)

Советский период был периодом кардинальных динамичных изменений условий существования всех без исключения страт и групп населения, что, в свою очередь, остро поставило перед ними проблему адаптации к новой общественно-политической и социальной среде. В результате советское население выработало ряд специфических механизмов, моделей, стратегий и практик приспособления, которые применяло с разной степенью успешности на всем протяжении советского периода истории России.

В 1920–1930-е гг. среди активных форм адаптации преобладали инкорпорирование в существующую политическую систему, в структуры и элиты «нового общества», усвоение и трансляция «социалистических» ценностей. В первую очередь речь шла о членстве в коммунистической партии, комсомоле, профсоюзах и т. п. Подобное поведение являлось необходимым условием карьерного роста, более высокого уровня оплаты труда, получения разнообразных льгот и преференций. Включение в систему могло быть как искренним, так и лицемерным. Пассивные формы адаптации были более разнообразны и изобретательны. Главные из них заключались в попытке перемещения в более благоприятную социальную среду (разнообразные виды миграций) и отклоняющемся (девиантном) поведении. Так, в условиях массовой коллективизации и раскулачивания главным «оружием слабых» (Дж. Скотт) стало бегство крестьян из деревень в города, а для колхозного крестьянства – политическая мимикрия, в первую очередь в форме сознательного изменения (понижения) своего социального статуса в результате т. н. самораскулачивания, дробления больших семей, перераспределения традиционных социальных ролей. Также постепенно крестьяне выработали ряд поведенческих стратегий, позволявших амортизировать налогово-податной пресс. Массовыми способами адаптации сельских жителей к новым условиям стали бурное развитие личных приусадебных хозяйств, отходничество, систематическое уклонение от работы, безынициативность, «работа спустя рукава», мелкое хищение колхозного имущества.

Рабочие, так же как и крестьяне, в довоенные годы были поглощены задачей личного выживания в трудных условиях постоянного дефицита и потогонной системы ударного труда. Они часто демонстрировали свое неприятие новых трудовых порядков, что выражалось в высокой текучести кадров, пьянстве, «волынках» В то же время рабочие ощущали себя передовым отрядом борьбы за социализм, за лучшую жизнь трудового народа, что позволяет говорить даже о некой «гармонии» между рабочим классом и сталинским режимом, это объясняет факт отсутствия массового рабочего протеста.

Великая Отечественная война с ее нововведениями в уголовном и административном законодательстве фактически поставила крест на основных адаптационных практиках, выработанных в предыдущие годы: рабочие под страхом уголовного наказания теперь не могли самовольно покидать предприятия в поисках лучших условий работы и оплаты труда, а опоздания, прогулы и прочие нарушения трудовой дисциплины расценивались как серьезное преступление и карались соответствующим образом. В деревне в результате усиления налогово-податного пресса также произошло существенное ограничение сферы «свободы действий» колхозного крестьянства, в том числе и сужение адаптационных практик, выработанных в 1930-е гг. Так, прекрасно осознавая важность личного приусадебного участка в стратегиях выживания колхозного крестьянства, власть угрожала трудоспособным колхозникам, не выполнившим минимума трудодней, лишением огорода. В условиях войны главным позитивным стимулом выполнения обязательств, возложенных на трудящихся, было их неподдельное желание внести свой вклад в победу над врагом.

Несмотря на страх быть убитым или покалеченным, беспокойство за судьбы детей и близких, тяготы повседневной жизни, а также неприятие довоенной политики сталинского государства, главные интересы основной массы населения и власти в годы Великой Отечественной войны в целом совпали. Свою важную роль сыграли надежды на послевоенные реформы, которые находили свое косвенное подтверждение в патриотической риторике режима и изменении политики в отношении церкви. В последние годы жизни Сталина режим в значительной мере вновь стал воспроизводить модель взаимоотношений власти с обществом, сложившуюся к концу 1930-х гг., хотя репрессии и стали менее частыми и жестокими, утратив интенсивность, свойственную им в довоенный период. Народ, дорогой ценой заплативший за победу в Великой Отечественной войне, не дождался исполнений своих чаяний – колхозная система осталась незыблемой, а жизнь в городах протекала в тяжелых условиях постоянного дефицита. Следует признать, что адаптационные стратегии, выработанные крестьянами в 1930-е гг., оказались малоэффективными в послевоенной колхозной деревне, пребывавшей в состоянии крайней нищеты и глубокого кризиса. В свою очередь, это привело к дальнейшему оттоку сельского населения в города.

«Славное хрущевское десятилетие» характеризовалось двумя ярко выраженными периодами. Начиная с 1953 г. и до конца 1950-х гг. власть и народ проявляли взаимную терпимость. «Наследники» Сталина буквально сразу же после его смерти провели достаточно серьезные реформы. Весной – летом 1953 г. начала осуществляться трансформация лагерной системы и избирательная реабилитация заключенных, закончившаяся массовой реабилитацией и ликвидацией системы ГУЛАГа. В 1953 г. произошло упразднение системы трудовых и специальных поселений (крестьянской ссылки), а в 1955–1956 гг. – этнической ссылки. Снижение налогов на крестьянство, рост закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию сопровождались сокращением капитальных вложений в тяжелую промышленность и военно-промышленный комплекс, что не замедлило положительно сказаться на уровне жизни народа. В этих условиях власть быстро завоевала определенный кредит доверия у населения.

Второй период «славного десятилетия» (конец 1950-х – 1964) характеризовался амбициозными планами Хрущева, связанными с целинной кампанией и его курсом «догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения», что вызвал новую волну диктата и мер принуждения в отношении сельского хозяйства. Особенно болезненно население воспринимало кампанию по укрупнению колхозов, которая должна была послужить цели ликвидации «мелкобуржуазных» пережитков в жизни крестьянства, практику навязывания колхозам повышенных производственных и заготовительных заданий, а также сокращение личных подсобных хозяйств. В результате на первое место вновь вышли пассивные формы адаптации, приведшие к усилению процесса раскрестьянивания и повышенному оттоку сельского населения в города, при этом все большие объемы приобретало протестное поведение населения. Адекватным индикатором утраты властью диалога с населением выступала политика государства в отношении церкви. Антицерковная кампания, стартовавшая в