Украинский вопрос и политика идентичности - Алексей Ильич Миллер

1. Миллер А. Империя и нация в воображении русского национализма // Российская империя в сравнительной перспективе: сб. ст. / под ред. А. И. Миллера. М.: Новое издательство, 2004.

2. Миллер А., Остапчук О. Латиница и кириллица в украинском национальном дискурсе и языковой политике Российской и Габсбургской империй // Славяноведение. 2006. № 5.

3. Котенко А., Мартынюк О., Миллер А. Малоросс // «Понятия о России»: к исторической семантике имперского периода. Т. 2. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

4. Миллер А. И. Неуловимый малоросс: историческая справка // Россия в глобальной политике. 2018. № 2. URL: https://www.globalaffairs.ru/articles/neulovimyj-maloross-istoricheskaya-spravka

5. Миллер А. Соперничество русского и украинского национализма накануне и во время Первой мировой войны: история и политика памяти // Quaestio Rossica. Т. 6. 2018. № 2. С. 420–437.

6. Миллер А. И. История Украины в Советской исторической энциклопедии // Світло й тіні українського радянського історіописання: матеріали міжнародної наукової конференції (Київ, Україна, 22–23 травня 2013 р.). Київ, 2015. С. 207–211.

7. Миллер А. И. Прошлое и историческая память как факторы формирования дуализма идентичностей в современной Украине // Политическая наука. 2008. № 1. С. 83–100.

8. Миллер А. И. Государство и нация в Украине после 2004 г.: анализ и попытка прогноза // Политическая наука. 2008. № 4. С. 109–124.

9. Миллер А. И. Стенограмма лекции «Две украинские идентичности», прочитанной в Одессе летом 2011 г. URL: https://www.youtube.com/watch?v=I9PmxSYUY50&t=862s

10. Миллер А. И. История для политики или наоборот? Интервью // Россия в глобальной политике. 19. 07. 2021 г. URL: https://globalaffairs.ru/articles/istoriya-dlya-politiki

11. Миллер А. И. Национальная идентичность на Украине: история и политика // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20, № 4(116). С. 46–65.

12. Миллер А. И. Старинная хроника текущих событий // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21, № 1(119). С. 172–195.

Первая и последняя книга о политике властей Российской империи в «украинском вопросе» была написана в конце двадцатых годов украинским историком Федором Савченко[21] Он и другие сотрудники М. С. Грушевского, вернувшегося в Советский Союз в 1924 г. и возглавившего секцию истории Украины Исторического отделения АН УССР, много сделали в то время для изучения темы[22]. Книга Савченко в определенном смысле подводила итог этой работы – она включала обширный корпус документов, по большей части публиковавшихся впервые, и с разной степенью подробности касалась всех ключевых эпизодов этой истории. Переизданная в 1970 г. в Мюнхене – киевское издание стало к тому времени раритетом[23] – работа Савченко определила представления о теме среди тех историков, кто занимался близкими сюжетами. По сути дела считалось, что Савченко тему «закрыл». Только в конце восьмидесятых годов британский историк Дэвид Сондерс снова обратился к изучению политики властей по отношению к украинскому национальному движению в начале 1860-х годов. В частности, он задался вопросами: почему власти предпринимали именно такие, во многом уникальные для их национальной политики, репрессивные меры, чего они стремились добиться, чего боялись? На эти вопросы книга Савченко не давала сколько-нибудь основательных ответов. Отчасти это объясняется тем, что Савченко ошибочно считал многие из этих вопросов самоочевидными. Но была и другая причина. Нетрудно заметить, что Савченко писал свою книгу в спешке, от чего существенно пострадала и аналитическая ее составляющая, и четкость организации материала. Основания спешить у Савченко в конце двадцатых были серьезные – политика «коренизации» подходила к концу, и он верно полагал, что в ближайшем будущем не только публикация такой книги будет невозможна, но и он сам может стать жертвой террора. Так оно и случилось: в 1934 г. Савченко, как и почти все остальные сотрудники Грушевского, был арестован, отправлен на Соловки, а в 1937 г. вместе со многими другими деятелями украинской культуры расстрелян.

Но и Сондерс вынужден был ограничиться гипотезами. Дело в том, что он, так же как и Савченко, работал только с частью документов, разделенных между московскими и петербургскими архивами. Таким образом, первая задача предлагаемого читателю исследования состояла в том, чтобы свести воедино весь комплекс соответствующих источников и восстановить с возможной полнотой процесс принятия властями решений по «украинскому вопросу». Кроме того, я постарался проследить полемику вокруг этого вопроса в наиболее популярных и влиятельных органах печати, которая, вопреки мнению некоторых исследователей[24], была весьма оживленной вплоть до начала восьмидесятых годов прошлого века.

Однако, решив эти задачи, автор столкнулся с более общим и сложным вопросом: как рассказать эту историю? Во-первых, речь идет о том, насколько подходят для этого те слова, которыми мы привыкли сегодня пользоваться? А во-вторых, о чем эта история? В поисках ответа на эти отнюдь не простые вопросы, которым посвящены вводные главы книги, нам придется обратиться к проблемам и сравнениям, далеко выходящим за рамки первоначальной темы.

Эта книга – о национализме. Тема в хорошем смысле слова модная. Без боязни ошибиться, можно утверждать, что за последние десятилетия исследования национализма превратились в наиболее динамично развивающееся направление наук об обществе – количество публикаций огромно, растет число специализированных исследовательских центров и научных журналов. Между тем общепринятых «истин» в теоретических интерпретациях национализма совсем немного, а скептик скажет, что их нет вовсе[25]. Здесь не место включаться в дискуссию по спорным теоретическим вопросам[26]. Задача скромнее – разъяснить именно те исходные теоретические позиции, которыми руководствовался автор при работе над этим текстом.

Одна из таких отправных точек – сформулированная Бенедиктом Андерсоном концепция нации как «воображенного сообщества». Андерсон явно опасался, и не без оснований, что его термин «воображенное сообщество» будет неверно интерпретирован, и снабдил его обстоятельным комментарием. «Воображенными» Андерсон называет все сообщества, члены которых не знают и заведомо не могут знать лично или даже «понаслышке» большинства других его членов, однако имеют представление о таком сообществе, его образе. «Воображенная» природа таких сообществ вовсе не свидетельствует об их ложности, нереальности[27]. Крупные сообщества, а к ним относятся не только нации, но и классы[28], можно классифицировать по стилям и способам их воображения. Тезис, что способ воображения сообщества может меняться, Андерсон иллюстрирует примером аристократии, которая стала восприниматься как общественный