Гитлер: мировоззрение революционера - Райнер Цительманн

Ознакомительная версия. Доступно 52 из 260 стр. великой идеи, которая стала бы путеводной нитью для преобразования всех областей жизни. 16 декабря 1925 г. он критиковал правые буржуазные партии за то, что в отличие от коммунистов они не имеют мировоззрения: допустим, приводил аргумент Гитлер, германские националы получили бы в Германии всю власть, «как вы думаете, что изменилось бы? Вы полагаете, что, может быть, месяцев через десять любой человек, приехавший в Германию, увидел бы: это больше не старая Германия, это новый рейх, новое государство и новый народ?» Если бы, напротив, к власти пришли коммунисты, продолжает он, через год Германию было бы не узнать. Это различение не было, однако, брошенным коммунистам упреком. Напротив, разница между германскими националами и коммунистами заключается в том, что коммунисты, по крайней мере, имеют мировоззрение — правда, ложное, — «но это мировоззрение».

Коммунисты, по крайней мере, борются «за большую идею, хотя и тысячу раз сумасшедшую и смертельно опасную». Именно в этом разница между обычной партией — каковы все буржуазные партии, которые Гитлер отвергал уже хотя бы поэтому — и «партией с мировоззрением за спиной», какой в равной степени являются коммунисты и национал-социалисты. Партия с основательным мировоззрением претендует на исключительный характер своего учения и после завоевания власти перестает быть партией[397]. Победа мировоззрения, как неоднократно подчеркивал Гитлер, означает, что оно накладывает печать на всю жизнь, что начинают действовать по принципу: «Мы не знаем никаких законов человечности, мы знаем лишь закон сохранения существования движения, идеи или продвижения этой идеи»[398].

Гитлер объяснял эту мысль и в «Майн кампф». Программа мировоззрения означает «формулирование объявления войны существующему порядку, короче говоря, вообще существующему представлению о мире». Поскольку мировоззрение никогда не готово делиться с другим, оно не может и сотрудничать в работе над существующим порядком, «напротив, [оно] чувствует обязанность всеми средствами бороться с этим порядком и со всем миром идей противника, т. е. готовить его падение». Великая тайна Французской революции 1789 года, русской Октябрьской революции и победы итальянского фашизма — это «демонстрация новой большой идеи», чтобы подчинить народ «всеобъемлющему преобразованию». «Убежденность в праве на применение даже жесточайшего оружия всегда связана с наличием фанатичной веры в необходимость победы все переворачивающего нового порядка на этой Земле»[399].

Движение, отстаивающее новое мировоззрение, говорил Гитлер в начале апреля 1927 г., ставит перед собой цель «полностью преобразовать все порядки под углом новых точек зрения». Представители мировоззрения принципиально стремятся к тому, чтобы отменить характер партии и поднять после победы свое мировоззрение на уровень всеобщей основы[400]. После победы традиционной парламентской партии в принципе ничего не меняется, «в то время как победа нового мировоззрения действует как переворот»[401].

Поэтому для Гитлера «революция» была синонимом победы мировоззрения, которое по своей сути должно быть нетерпимым и нетолерантным и стремиться к тотальной перестройке всех сфер жизни и ценностей. 19 марта 1934 г. он так выразил эту мысль: «Победа партии — это смена правительства, победа мировоззрения — это революция, а именно революция, которая изнутри и существенно перестраивает состояние народа». По этой причине Гитлер был, например, не готов признать «мятеж» 1918 г. революцией; для него он был лишь сменой правительства. По его мнению, победа национал-социализма была победой мировоззрения, поэтому это мировоззрение породило «настоящую революцию», которая совершила больше для настоящей внутренней перестройки, «чем все прежние большевистские мятежи, вместе взятые»[402]. Победа национал-социализма, говорил Гитлер 25 января 1936 г., была «истинной революцией исторических масштабов», поскольку тут речь шла не об изменении в правительстве, «а об успехе мировоззрения»[403].

В центре размышлений Гитлера всегда стоял вопрос о власти, поскольку партия может обеспечить победу своего мировоззрения, конечно, лишь в тот момент, когда вся власть будет в ее руках. Во всех революционных движениях вообще существенным является именно то, что исходной и конечной точкой всех своих соображений, тактических и стратегических планов они делают вопрос о власти. Еще до захвата власти Гитлер открыто признавался: «Если мы однажды получим власть, то мы ее, да поможет нам бог, сохраним. Отобрать ее у нас мы не дадим»[404]. В заключительной речи на имперском партийном съезде 1934 г. Гитлер назвал два существенных принципа национал-социалистической партии: «1) Она хотела стать настоящей мировоззренческой партией и 2) поэтому она хотела единоличную власть в Германии без всяких компромиссов»[405]. Как он заявил, оглядываясь назад в феврале 1935 г., его основным принципом в борьбе за власть было: «В Германии должна быть одна воля, а все остальные должны быть побеждены»[406].

Тоталитарный характер своего мировоззрения он раскрыл в речи перед офицерами 26 мая 1944 г., в которой подчеркнул: если он осознает правильность какой-либо точки зрения, то он не только обязан передать ее согражданам, но еще и обязан устранить все противоположные точки зрения. Терпимость в отношении других точек зрения есть лишь признак неуверенности[407].

Прежде чем уточнить достаточно общий ход мысли и задаться вопросом о самоидентификации и характере гитлеровской революции, мы хотим сначала описать оценку Гитлером исторических революций.

Реконструкция точки зрения Гитлера на исторические революции часто не проста по нескольким причинам: во-первых, он высказывался довольно редко, кратко и «походя», например о Великой французской революции, а, во-вторых, его оценка в высшей степени противоречива. Однако эта противоречивость является выражением того факта, что его отношение к великим революциям — особенно к Французской революции 1789 г. и к русской Октябрьской революции (на последней мы по соображениям систематики можем остановиться лишь в более позднем параграфе [VII.3.г]) — характеризуется одновременно восхищением и неприятием.

По свидетельству Эрнста Ганфштенгля, одного из самых близких Гитлеру людей в ранние годы, особый интерес «пожирателя книг» Гитлера занимала, помимо Фридриха Великого, Великая французская революция[408]. Изучая закономерности успеха какой-либо революции, он часто ссылался на пример Французской революции. Например, в «Майн кампф» он подкреплял свой тезис, согласно которому революции подготавливаются не столько письменными источниками, сколько силой великих ораторов, ссылкой на Французскую революцию: не следует думать, говорил Гитлер, что «Французская революция когда-либо совершилась бы благодаря философским теориям, если бы не нашла руководимую демагогами высшего класса армию подстрекателей, которые раздували страсти и так уже измученного народа, пока, наконец, не последовало то страшное извержение вулкана, которое заставило всю Европу оцепенеть от ужаса». В другом месте «Майн кампф» секретом успеха Французской революции он называет «демонстрацию новой великой идеи»[409].

В речи перед представителями германской прессы 10 ноября 1938 г. в Мюнхене он также привел Наполеона и

Ознакомительная версия. Доступно 52 из 260 стр.