Замуж за Темного Властелина, или Девичник в другом мире (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна

Торговали здесь не только съедобно-горячительным. Невольно посмотрела в сторону Коршуна и увидела, как к нему без малейшего стеснения липнет девица весьма облегчённого поведения. Грудь из блузы едва не выпрыгивала, да и разрез на юбке по самое некуда не оставлял сомнений, что предлагает здешнему контингенту данная дэйя.

Я бы на месте Коршуна побрезговала, а он ничего, не спешил её посылать. Наоборот, отвечал на её воркотню обаятельной улыбкой, то и дело ныряя взглядом в декольте шлю… Ладно, бесстыдницы.

Ну вот как так?

Или думает, что мы все будем его ждать, пока он будет помогать развитию местного малого бизнеса?

Показав мысленно девице фигу, решительно направилась к мессиру.

— Долго ещё? — Приблизилась к нему так близко, чтобы трудяга поняла — здесь поработать не вариант.

Ярнефельт перевёл на меня взгляд, с явной неохотой отвлекаясь от того, чем одарила красотку мать-природа:

— Вам так не терпится пуститься в дальнее плавание?

Я тут же позабыла о вспышке злости, которую вызвала во мне незнакомка, и вспомнила о своей морской болезни.

С тревогой прошептала:

— Насколько дальнее?

— Завтра на закате будем в Агатовых чертогах, — успокоил меня Коршун. Правда, тут же снова напугал: — Бурями минуем Изумрудное море и уже к утру окажемся в Студёном.

— Вы сказали бурями? — с замиранием сердца переспросила я.

Это что за ерунда?!

Вместо того, чтобы по-человечески объяснить, что да как, Коршун вроде как ободряюще коснулся моего плеча.

— Крепитесь, принцесса. Ночь будет длинной.

И отчалил отдавать приказы своим людям, оставив меня пребывать в тихом ужасе.

На этом волнения не закончились. Чтобы погрузить на борт Эвельера, мне пришлось убить кучу нервных клеток. Ярнефельт собирался отправить его на одну из нижних палуб, а я требовала отнести в мою каюту.

— В вашу каюту мужчинам вход воспрещён, принцесса, — явно теряя терпение, процедил Ивар.

Я тоже его уже давно теряла. Стоя на верхней палубе, всем своим нутром ощущая море под нами.

Ну вот, уже накатывает дурнота, а мы ведь ещё даже не отчалили.

— Мужчинам, может, и воспрещён, а Эвельеру можно, — упрямо возразила я.

— Хотите сказать, он не мужчина? — усмехнулся Коршун.

Знали бы вы, мессир, насколько близки к истине.

— Хочу сказать, что вам не о чем беспокоиться.

Тенебриец приблизился ко мне на два шага. Заметила, как глаза его стали ещё темнее, а на острых скулах выступили желваки.

— Мне не нравятся ваши попытки сделать из меня дурака, Дамия. Король не зря переживал о ваших чувствах к этому мальчишке.

И столько пренебрежения в голосе. Удивительно, как ещё не поморщился и не сплюнул себе под ноги.

— А вы не ревнуйте, ваша тёмность, — елейно улыбнулась я. — И не берите пример с моего глупого отца. Поверьте, между мужчиной и женщиной может быть просто дружба. И мы с вами тоже подружимся, если не будете таким… таким… Коршуном!

Ярнефельт усмехнулся, после чего упрямо отрубил:

— Я не пущу его в вашу каюту.

— Хорошо, — кивнула, будто бы соглашаясь. — Тогда я спущусь к нему. И буду находиться рядом, пока моему другу не станет лучше. Одна наедине с бессознательным парнем и вашими моряками. Что скажете?

Если бы взглядом можно было убить, мне бы не пришлось переживать ужасы грядущей ночи. Я бы уже сейчас рассыпалась жалкой горсточкой праха, которую подхватил бы и развеял по воздуху порыв тёплого морского ветра.

— Будь вы моей, принцесса, я бы…

Он не договорил, но судя по всё той же тьме в глазах и хищно заострившимся чертам, Эвельер сию же минуту оказался бы где-нибудь за бортом, а я в трюме в кандалах.

Но, к счастью для меня, я была потенциальной избранницей его короля.

— Проведите этого увальня в покои принцессы! — рыкнул Коршун и пошёл отводить душу на матросах.

Дальше — хуже. Не успел корабль отчалить от берегов Бризантии, как я поняла, что пришло время принимать позу трупа. Укладываться рядом с Улей, обнимать тазик и начинать считать минуты, секунды, мгновения до окончания пыточного путешествия.

Благо кровать, несмотря на скромные размеры каюты, была большой. Имелась ещё одна в углу, совсем узкая, для Абель. Сначала Эвельера хотели уложить на эту койку, но потом поняли, что в лучшем случае поместится только его половина и с таким же успехом можно просто швырнуть полусознательное тело на пол. Скрипучий, дощатый, он был застелен узорчатым ковром, цветовой гаммой, сине-голубой, перекликающимся с покрывалом на моей кровати.

— Кладите на мою! — велела я.

Тенебрийцы растерянно переглянулись.

— Живее! — потребовала, как подобает требовать принцессе, и добавила, властно задрав подбородок: — И принесите воды. Да побольше!

Ульяне сейчас надо пить и пить, чтобы очистить организм от самодеятельности фрейлины.

В отличие от Коршуна эти парни протестовать не стали, сделали всё, как им сказали.

Как только за ними закрылась дверь, я повернулась к Абель.

— Ярнефельт говорил что-то про бури, благодаря которым он собирается по-быстрому добраться до дома. Есть предположения, что это может быть?

У меня совсем не было желания лишний раз встречаться с Коршуном и клянчить у него информацию.

— Наверняка среди тенебрийцев есть стихийники, способные призвать непогоду. Но я не знаю, как шторм поможет кораблю идти быстрее.

От предчувствия чего-то совершенно паршивого засосало под ложечкой. Опустившись на край кровати, я взглянула на дверь, что, по идее, должна была вести в комнату пернатого, но тут же напомнила себе, что не буду сама к нему соваться и расспрашивать.

— Помоги мне ослабить удавку для талии, попробую немного поспать.

В идеале, конечно, хотелось бы отрубиться и пробыть в стране дедушки Морфея до завтрашнего вечера. Ну или хотя бы находиться в отключке, пока будем сражаться с бурями.

Попытка уснуть оказалась провальной. Когда качка усилилась, усилилась и тошнота, а вскоре я поняла, что единственное, чего желаю — это проститься с жизнью.

Со своей, Дамии — уже неважно. Мне просто хотелось прекратить своё жалкое, кошмарное существование.

— Что-то ты совсем плоха… — издалека, словно из какого-нибудь трюма, донёсся до меня голос фрейлины. — Давай попрошу его тёмность о помощи. На корабле наверняка есть лекарь и…

— Никаких тёмностей, — процедила я, борясь с очередным рвотным позывом. Они накатывали внезапно, как штормовые волны, которые я уже вовсю рисовала перед своим воспалённым взором. Абель задёрнула шторы на имевшихся в каюте оконцах, но я всё равно словно наяву видела щерящиеся пеной гребни, накрывающие эту посудину.

— Но он мог бы помочь… — снова заикнулась фрейлина.

И увидеть меня такой жалкой и беспомощной? Нет уж, увольте.

Ульяна под боком тихо застонала, и Абель тут же метнулась к ней, чтобы дать воды. Спустя несколько секунд, напившись, подруга снова довольно похрапывала, в то время как мне уже хотелось выть!

Но на завывания сил не осталось. Я чувствовала себя старой рваной тряпкой, прищепленной к бельевой верёвке и позабытой нерадивой хозяйкой.

Никому не нужна, никто не поможет…

Убраться бы отсюда к их алкоголикам…

Не знаю, сколько времени прошло на грани между кошмарной реальностью и желанным забытьём. В какой-то момент краем сознания уловила, как скрипнула дверь и пол глухо затрещал под чьей-то тяжёлой поступью.

— Абель…

Крепкие мужские руки подхватили меня, легко отрывая от смятых простыней. Попыталась возразить, воспротивиться, но сил хватило только на то, чтобы уткнуться в грудь незнакомого мужчины. От него пахло морем, штормом, опасностью и вместе с тем мне почему-то не было страшно. Наоборот, облегчённо выдохнула, услышав тихий шёпот возле своего виска. Разобрать слова не смогла, да мне сейчас это было и не нужно. Я просто вслушивалась в тихий, немного хриплый голос и чувствовала, как тошнота отступает. Веки наливаются усталостью, но это была приятная усталость.