Надежда, Вера и… любовь - Яра Саввина

В тот раз его агрессия не была направлена на меня лично, но её последствия я видела своими глазами. В больнице. После палаты реанимации. Тогда Влад чуть не загремел за решётку, но откупился. Я хотела подать на развод, но он клялся и божился, что больше капли в рот не возьмёт… Дура. Какая же я была дура. Наивная и глупая. Но любовь слепа, именно она заставляла оправдывать мужа. Я искренне верила в то, что в случившемся виноват его приятель. Спровоцировал, довёл, достал. Вот и получил по заслугам. Влад же хороший, он же и мухи не обидит.

Что могу сказать, слово муж своё держал, сторонясь алкоголя… до сегодняшнего дня. И если сейчас ему сорвёт крышу…

Словно в подтверждение этих мыслей, рядом с моей головой опустился кулак, ударив по дверному косяку. Кровь из стёсанных костяшек брызнула в разные стороны, но муж, казалось, совсем не чувствовал боли.

Паника накрыла по самую макушку, страх сдавил грудь, не давая дышать. И мозг отключился напрочь, а вместе с ним и способность адекватно реагировать на происходящее.

– А ведь всё могло быть иначе, – рычал он, схватив меня за горло и снова впечатав спиной в дверь, да так, что из лёгких выбило воздух. – Мы могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка. Своих-то, судя по всему, у тебя быть не может…

– Не трогай маму, – детский голосок, разнёсся по подъезду звонким эхом.

Вцепившись в мужскую куртку, Вера пыталась оттащить Влада от меня.

– Это что ещё за мелочь? – схватив малышку за шиворот, он отшвырнул её прочь, как нашкодившего щенка. – Пошла прочь, блоха.

Вот тогда-то оцепенение, сковавшее тело от страха, меня и отпустило. Завизжав во всю силу лёгких, надеясь, что Сашка меня всё-таки услышит и не даст погибнуть во цвете лет я, разъярённой кошкой, бросилась на Влада, вцепилась когтями ему в лицо, оставляя глубокие полосы, тут же заполнившиеся кровью. Чувство самосохранения помахало на прощание ручкой, вместо неё пришла ярость, заставлявшая бить в пах, вырывать клоки волос и полосовать когтями лицо.

В отличие от меня, Влад следов не оставлял, наученный прошлым опытом. И сильный удар в живот заставил меня согнуться пополам.

Как раз в тот момент и открылась Сашкина дверь. Фух, кажется, мы спасены.

– Что здесь… – раздался Санькин голос, сменившийся злобным рычанием. – Ну, Сухарев, тебе конец.

Резким рывком оттащив мужа от меня, Сашка зарядил ему в челюсть, с одного удара отправив в нокаут. Но судьба благоверного меня уже не интересовала. С трудом сделав вдох, я отыскала затуманенным взглядом Веру и бросилась к ней.

– Милая, как ты? – шептала, заглядывая в её испуганное лицо. – Ушиблась? Где-то болит?

– Мамочка, – захлопав ресничками, всхлипнула девочка, и по щеке скатилась слеза, прочертив влажную дорожку, – дядя злой, он тебя ударил. Я так испугалась.

– Всё хорошо, солнышко, уже всё хорошо, – присев на колени, прижала её к себе и слёзы брызнули из глаз. Я пыталась сдержаться, честно. Не смогла. Усталость, страх, боль – всё смешалось в одно. Но рыдала молча, боясь ещё сильнее напугать кроху. Такую отчаянную и храбрую, бросившуюся меня защищать.

– Надюха, ты как? – тяжёлая ладонь опустилась на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо не отшатнулась.

– В норме, – прохрипела, поспешно стирая слёзы и вставая. – А где…

– Козёл винторогий? – зло усмехнулся сосед. – Отдыхает в уголочке. Сейчас приедут ребята и заберут его в «обезьянник». Пусть посидит, подумает о жизни. Там ему устроят достойный приём, уж я поспособствую, – замолчав, Сашка с любопытством посмотрел на Веру. – А это у нас кто?

– Это Вера, – представила я, погладив малышку по голове. – Вера, а это дядя Саша.

– Он хороший? – подозрительно прищурившись, уточнила она.

– Очень хороший, – улыбнулась, подмигнув соседу.

– Точно? – сомнения, похоже, малышку всё ещё не оставляли.

– Абсолютно точно.

– Что ж, вот и познакомились, – кивнув, пробормотал Саня. – Ну а теперь, гражданка Румянцева, будьте так любезны ответить на вопрос, почему милая Верочка называет тебя мамой. Или мне послышалось?

– Нет, не послышалось, – вздохнула я. – Но прежде чем ответить на твой вопрос, хотелось бы кое-что уточнить… Где там наша обещанная пицца? Есть сильно хочется. Стресс и всё такое.

Жалобно сложив ладошки у груди, я посмотрела на Сашку, наигранно похлопав глазками.

– Ох уж эти женщины, – проворчал он, закатив глаза. – Верёвки из меня вьёшь, Надежда. Ладно, чего уж, идите, жуйте, а я пока передам этого разукрашенного коготками охламона в надёжные руки нашей доблестной полиции. Но не думай, Надька, что сможешь уйти от ответов.

В общем-то, я и не думала. Сама к нему за помощью шла. Тем более, если уж Бестужев себе в голову что-то вбил – не отступит.

Растянув губы в улыбке, не дрогнувшей даже от хмурого взгляда Саньки, пожала плечами, делая вид, что не виноватая я, оно само как-то всё получилось. Ну а что, иногда именно так мамами и становятся, буквально за минуту. И пусть всего на пару часов, но ощущение единства с ребёнком, заполнявшее душу, от этого было не меньше.

Ухватившись за маленькую ладошку Веры, потянула её за собой, прошмыгнув мимо соседа в его квартиру. И за секунду до того как захлопнулась дверь, услышала протяжный вздох за спиной.

Да, не у одной меня сегодня день не задался. И если в моих проблемах виноват был Сухарев, то в Сашкиных – я сама. Ведь это по моей вине у него сорвалось сегодня свидание, из-за меня он не пошёл с друзьями в бар, а просидел весь вечер дома. Вот и сейчас вместо того, чтобы вытянуть ножки перед телевизором, разгребает мои проблемы.

Стало стыдно. Я уже не маленькая девочка, а всё так же бегу к нему за помощью, как в детстве. Надо исправляться.

– Мамочка, я кушать хочу, – выдернула меня из печальных мыслей Вера.

– Да, солнышко, сейчас, – засуетилась, перекладывая пиццу на тарелку и засовывая в микроволновку, дав себе зарок при первой же возможности отблагодарить друга. Он любит домашние пироги, буду печь по выходным. Мне не сложно, а ему приятно.

Найдя компромисс с собственной совестью, немного успокоилась.

Пицца оказалась выше всяких похвал. Вера умяла два куска сразу, запивая соком. Проголодалась малышка. А мне и трёх оказалось мало, но наглеть не стала, оставила Сашке. Друг и так