Неверный - Рина Каримова

— Нет, мам, ну как же…

— Ксюша, пожалуйста, — говорю. — Понимаю, тебе тяжело. И мне очень тяжело. Но измену простить не смогу.

— Все прощают! — запальчиво заявляет Ксюша. — И ты простишь. Почему нет? Или как ты думаешь жить дальше? Без отца? Мам, ты правда считаешь, что теперь легко другого мужчину найдешь?

Вот. Вся эта чушь точно от Мадины.

— Я никого не собираюсь искать, — отвечаю. — Мне это не нужно. А жить дальше… да, буду одна.

Вообще, я давно была без Эмира. С его самой первой измены. Просто слишком поздно об этом узнала.

Но лучше позже.

Сейчас страшно представить, что я могла узнать об этом на более позднем сроке. Или когда родится ребенок.

А может и не узнала бы.

Дальше бы жила во всей этой чудовищной лжи. Ни о чем бы не подозревала. Как последняя идиотка.

Жена всегда узнает последней. Да? Так говорят.

Ксюша продолжает меня уговаривать. По-разному. И я все же не выдерживаю, отвечаю жестче.

— Предательство не прощают, — говорю. — Я себя знаю, доча. Я этого простить не смогу. Может кто-то может проглотить это. Примириться. Но у меня не получится.

— Значит, ты папу не любишь?

Значит, так.

Или наоборот — слишком сильно люблю.

Любила.

Исправляю себя. Иначе настраиваю. Мне вообще нужно теперь многое делать иначе, чтобы хоть как-то держаться и выгребать из этого вязкого омута.

Я так Эмира любила, что простить его измену невозможно.

— А если он извинится? — спрашивает Ксюша.

Маленькая моя.

Она просто не понимает.

Даже если бы Эмир извинился, это бы не стерло мою память. Тут мало слов. Тут всего мало.

— Вам надо просто поговорить, — продолжает дочь. — Успокоиться. Обсудить все.

Что тут обсуждать?

— Возможно, вам стоит попробовать свободные отношения, — вдруг прибавляет Ксюша. — Многие пары так живут.

— Свободные… что?

— Открытый брак, — она как будто оживляется, начиная пояснять мне подробности. — Каждый партнер может пойти на сторону в любой момент. Условия обсуждают заранее. Это честно. Спасает брак. Все-таки когда люди живут вместе много лет, то кому-то в паре может захотеться разнообразия. Но это не повод разводиться. Тогда и договариваются, чтобы…

— Ты откуда это все берешь?

— Ну в Англии…

— Мы не в Англии, доча.

— До нас просто еще не дошло.

— Вот пусть и не доходит.

— Мам, у нас преподаватель по истории искусства так со своим мужем живет. Они оба могут свободно заводить любовников.

— Ксюша, хватит, пожалуйста. Не надо мне это рассказывать. Если людям и правда наплевать друг на друга, то много чего можно. И на сторону ходить, и кого-то там заводить…

— Почему плевать? У них любовь. Ты бы видела. Такие отношения наоборот помогают сохранять чувства. Обостряют эмоции. Понимаешь? Вот если бы вы с папой сразу договорились.

Слушать это тяжело. Воспринимать всерьез — еще тяжелее.

Чем у моей дочки голова забита?

Вот тебе и учеба в престижном вузе. Англия. Лучшее образование в мире. И там же преподаватели, которые показывают, как хорошо завести «открытый брак».

Надо же насколько красиво это непотребство выставляют.

Прямо представляю, как мы с Эмиром договариваемся насчет условий. Он идет к этой своей. А я… ну тоже куда-то. Как там принято? На сторону.

Вот только чувствую, Таиров бы от подобного предложения от меня моментально бы взбесился.

Ему-то гулять можно. Это он четко дал понять. А вот мне — очень вряд ли.

Значит, надо ему предложить. Если объявится. Чтобы больше не объявлялся.

— Ксюша, — говорю. — А ты бы хотела так?

— Что, мам?

— Ну вот эти… открытые отношения. Ты бы хотела, чтобы твой парень встречался с другими девушками?

— Нет, конечно. То есть… не знаю. Не сейчас. Но когда-нибудь потом. Если мы обсудим. Если договоримся.

Уверенность в голосе дочери стремительно убавляется.

— Когда любишь, ни с кем делить этого человека не сможешь, — продолжаю. — Чушь это все. Свободные отношения.

— Ну просто для всех разное подходит. Если много лет в браке, то может и правда стоило бы…

— Ксюша, ты поймешь.

— Да не хочу я ничего понимать, мам, — обрывает она. — Хочу, чтобы ты и папа были вместе. Как раньше. Все. Нет у меня больше никаких желаний. Вы не можете развестись. Особенно сейчас. Под Новый год! Мне больно. Больно! Ты слышишь? Не могу я так.

— И мне больно, — говорю. — И я не могу. Себя предать не могу. Переступить через себя и быть с ним. После всего. Нет, Ксюша, не получится ничего. Даже ради тебя.

+++

Разговор с дочкой получается нервный. Но на следующий день меня ждет разговор похлеще.

Приезжает свекровь.

Первый порыв — не открывать. Однако я понимаю, что это глупо. Все равно придется выяснить отношения.

И заодно, надо дать ей понять, что совершенно лишнее забивать голову моего ребенка той чушью, которую она вчера на Ксюшу вылила.

Хотя нет. Это бесполезно. Мадина мои слова не воспримет.

Проще промолчать.

Ничего же от моих слов не поменяется. Только сама себя сильнее накручу.

— Здравствуй, Вера, — говорит свекровь.

— Здравствуйте.

Мадина окидывает мою квартиру таким взглядом, от которого становится не по себе.

Да, она к другим условиям привыкла. Здесь все довольно скромно. Ремонт в «советском стиле». Давно ничего не обновлялось.

И что?

Сейчас мне здесь намного спокойнее и легче, чем в роскошном большом доме Таирова.

Мадина хмурится и переводит глаза на меня.

— Ты хочешь тут жить? — спрашивает.

— Да.

— И долго ты в этом… — она морщится. — Ты уверена, что долго выдержишь? Вот это все? Такие условия?

Свекровь смотрит на все вокруг с таким выразительным видом, что догадаться про ход ее мыслей нетрудно.

Мадина наверняка думает что-то вроде «проще это сжечь, чем делать ремонт».

— У тебя такой большой красивый дом, — продолжает свекровь. — А ты сюда съехала. Зачем? Кому ты делаешь хуже?

— Никому, — отвечаю спокойно. — Меня все вполне устраивает.

— Вот это — устраивает?

Она обводит выразительным взглядом пространство.

— А в чем проблема? — спрашиваю. — Здесь чисто. Да, условия немного спартанские, но…

— Причем тут «чисто»? — кривится свекровь. — Условия чудовищные. Запущено все. Хватит глупить,