Наталья Резанова - На то они и выродки

За последним блокпостом — бетонная ограда, над которой протянута проволока. Судя по тому, как проржавела (это даже в сумраке заметно), — обесточена. А если б и нет, нам не через забор лезть. У Фарджа среди инструментов есть и резаки, и отмычки, но, похоже, они здесь не нужны. Ворота отперты.

«Секач» затормозил, и Фиу вылез наружу для рутинной проверки. Через несколько минут вернулся, доложил:

— Он здесь. В остальном вроде чисто.

Приоткрыл створку ворот и остался снаружи — наблюдать и дать сигнал, если что. Машина въехала во двор, точнее, на пустырь, за которым высилась громада недостроенного корпуса. И это в городской черте, где драка идет за каждый кусок полезной площади. Массаракш, что за разгильдяйство!

Автомобиль Ногтя высветился фарами почти сразу же — навороченный «лосось» последней модели, скоростной, в серебристой броне-чешуе. Скромнее надо быть при нынешних-то твоих раскладах, Ноготь…

Владелец машины стоял возле своего чешуйчатого сокровища. Плащ на нем блестел от дождя. Стало быть, не сиделось ему в машине, вылез заранее, терпежу не стало. Косит под персонажа довоенного кино — с этим плащом непромокаемым и белым шарфом. А шляпу не носит, волосы мокры, а может, смазаны маслом каким… ты ведь старше меня, Ноготь, а все еще в молодого играешь.

Сам шеф ДОЗа был в старом, без пижонства, пальто, а голову прикрывал беретом. Холодно с плешью под дождем, пусть плешь наша и геройская. Не без сожаления он затушил сигарету и вылез из машины — тяжелый, массивный, особенно в сравнении с оппонентом.

— Добрый вечер, — сказал Ноготь.

— И тебе того же. Если он добрый. Зачем звал?

— Какой ты грубый, Волдырь. Или у вас в Пандее хамство считается за доблесть?

Лет двадцать назад на это был бы ответ: «В Пандее мои предки таких, как ты, на кол сажали. Хочешь попробовать?»

Нынешний Волдырь пропустил этот выпад мимо ушей.

— Как хочешь, так и понимай. Ты человек светский, а я занятой. Если тебе больше сказать нечего, то бывай.

— Эй, погоди! Я тебе не девка, каких на твою виллу возят, — припугнул, и готова! — При этом голос Ногтя внезапно стал визглив, не хуже бабьего. — Да, я к тебе по делу. Вы ведь с Бароном старые приятели, еще с войны?

— Хочешь, чтобы Барон тебя прикрыл?

— Да, у нас в Союзе сейчас… некоторые разногласия. А его там слушают. Не задаром, конечно.

— Выкладывай.

— Ты про проект «Золото» слышал?

— Предположим, — осторожно сказал Волдырь. Название было ему незнакомо, но он не собирался об этом сообщать.

Ноготь, однако, тоже был не абсолютный дурак, иначе не продержался бы столько лет в своем гадючнике.

— Значит, не слышал, — сообщил он закономерный вывод. — Это секретная разработка, Союз занимается ею втайне даже от твоей конторы… а когда это пойдет на самый верх… о, это будет бомба!

— Бомба?

— В хорошем смысле слова, не дергайся. Кто первый сумеет распорядиться этой информацией, получит в руки козырный туз.

— Что-то не похоже, чтоб ты сумел зайти с этого туза.

— У меня нет твоих возможностей… короче, предлагаю сделку. Я сливаю инфу о проекте — ты выводишь меня напрямую на Барона.

— Где гарантии, что инфа твоя — не блеф? Мне нужна документация, хоть частично.

— Не держи меня за болвана. Будут тебе доказательства. Но многоступенчато — если знаешь такое слово. Чтоб твои живодеры-родственники меня не прикончили. Сюда я тебя не зря позвал. Эта развалина, — он кивнул в сторону корпуса, зияющего провалами окон, — для отвода глаз. Настоящие цеха — в цокольном этаже. Сейчас ночь, там только охранник — это мой человек. Пошли, сам посмотришь, убедишься.

Последовала пауза.

— Что, очко взыграло — так у вас говорят? Не бойся, Волдырь. Я безоружен. — Ноготь вывернул карманы плаща. — Если не веришь, пусть меня обыщут. У водителя, конечно, пистолет имеется, так он останется в машине. Если хочешь, можешь взять с собой кого-то из своих людей. Какие тебе еще гарантии?

Шеф ДОЗа кивнул:

— Погоди, я сейчас распоряжусь.

Покуда Ноготь разговаривал со своим водителем, Волдырь отошел к «секачу», что-то быстро сказал Фарджу. Тот распахнул дверцу машины — но лишь для того, чтоб Шереф успел выстрелить по фигуре в блестящем плаще, а сама открытая дверь послужила Волдырю укрытием.

Туман и дождь подвели Шерефа-младшего. Ноготь нырнул в машину, но укрылся за бампером и оттуда завопил:

— Красный сигнал!

По двери «секача» ударила автоматная очередь. Волдырь, не став проверять, выдержит ли броня, сноровисто для своей комплекции рухнул на землю, вытащил старый армейский «молоток». Так даже лучше — не придется стрелять сквозь карман. Приказов он не отдавал — парни и так знают, что делать при таком раскладе. И точно — Кава успел развернуть пулемет и отрабатывал автоматчика на верхнем этаже. Потому что в «секаче», чтоб вы знали, мы ездим не для понтов, а потому что там на заднем сиденье удобно крепится пулемет… правда, кто знает, уже не расскажут. Вот как Ноготь. А еще не хотел, чтоб его не держали за болвана. Не побоялся бы плащик испачкать, пижон, прополз бы к противоположной дверце «лосося» на брюхе — прожил бы дольше. Хотя бы на несколько минут. Но он же, пижон недоделанный, побежал!

Волдырь не знал, чья пуля достала Ногтя — его собственная или Шерефа. Это не имело значения. Он лишь мелком кинул взгляд на того, кто корчился в свете фар на мокром и грязном пустыре. И то, что водитель «лосося» вступил в перестрелку, не усложняло, а скорее облегчало задачу. Вот если б он пошел на таран… конечно, «секач» так назвали не только за обводы, но хрен знает, как сработают «клыки» при прямом столкновении… Однако сейчас главное — это автоматчик. И один ли он там, в здании. Второе — забота Фиу, но запускать в этот стоячий могильник штурм-группу — лишняя потеря времени, а оно и так уж потрачено зря.

Автомат бьет дробно, пулемет — глухо, тупо. Привычное ухо различает разницу. И в какой-то миг улавливает — слышна только автоматная очередь. Кава снял ушлепка, или это ловушка?

А вот сейчас проверим… во двор въезжает машина со штурм-группой. Фиу, как было условлено, вел с ними переговоры по рации. Врубаются прожекторы, белые световые полосы прорезают мрак и дождь, шарят по пустырю и заводскому корпусу. Только когда парни, гремя подкованными ботинками по бетонным ступеням, врываются внутрь здания, Волдырь позволяет себя подняться на ноги, по-прежнему держась так, чтоб не оказаться на возможной линии огня.

Водила «лосося» рассудив, что теперь в любом случае ему не уйти, выполз из машины, подняв руки. Вот и хорошо, вот и умница, есть кого допросить. Потому что сам Ноготь, судя по тому, как он скрючился, — уже все. Ну, пусть Шереф проверит. Еще двое из группы несут охрану во дворе.