Возвышение на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский
— Спасибо, — бросил Дружинин, не оборачиваясь. Его лицо было покрыто испариной, мышцы на шее напряглись до предела. Он по-прежнему удерживал основную массу летящего в нас хлама, но противник, скрывающийся где-то за мехами, был силён.
«Хорвен, найди кинетика», — мысленно приказал я.
От гончей тут же пришёл образ — высокая фигура в сером плаще, стоящая на крыше одноэтажного административного здания через канал. Рядом с кинетиком маячили ещё двое — вероятно, прикрытие.
— Дружинин! Крыша! Слева, серый плащ! — крикнул я.
Капитан резко кивнул, его взгляд метнулся в указанном направлении. Часть мусора, которую он удерживал, с грохотом обрушилась на землю, освобождая ментальные ресурсы. Теперь он мог сосредоточиться на одной, но точной атаке.
В это время один из мехов, увязших в земле, сумел вырваться. Его пилот, видимо, обладал своей долей силы, и стальная машина, рыча двигателем, сделала отчаянный прыжок из ямы, прямо на нас. Взвыли дисковые пилы.
Я не стал делать «Истребителя» бесплотным. Вместо этого я сконцентрировался на узкой полосе прямо перед ним. В тот момент, когда мех должен был коснуться земли, я на микросекунду вернул твёрдость участку под его левой ногой, а под правой оставил проницаемым.
Результат превзошёл ожидания. Мех с оглушительным лязгом и скрежетом разломился пополам в тазобедренном суставе, не выдержав чудовищной нагрузки. Взрыв топливных баков ослепил на мгновение, и горящие обломки разлетелись веером.
Да уж.
Экспериментальную модель надо дорабатывать.
— Зашибись! — прокричал кто-то из наших.
Тем временем Дружинин нанёс свой удар. Невидимый кулак размером с автомобиль жахнул в то место на крыше, где стоял вражеский кинетик. Кирпичная кладка, металлические балки — всё взлетело на воздух, превратившись в облако пыли и щебня. Серый плащ исчез в этом хаосе. Двое его телохранителей, отброшенные ударной волной, кубарем полетели в ледяные воды канала.
Давление спало. Левитирующий хлам окончательно рухнул на землю. На несколько секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском пожаров и стонами раненых.
— Группа, отчёт! — прорычал Дружинин, оглядывая поле боя.
Откликов было меньше, чем хотелось бы. Наши потери оказались тяжёлыми. Из пятидесяти штурмовиков на ногах стояло человек тридцать, не считая нас с Дружининым.
— Капитан, — мой голос прозвучал хрипло. — Нужно двигаться. Пока не подошло подкрепление. Эта субмарина… — я кивнул в сторону молчаливого левиафана.
Дружинин мрачно смотрел на дымящиеся руины крыши.
— Согласен. Но куда? Наш маршрут провален. Они ждали.
Мне в голову пришла неожиданная идея.
Сняв материальность с пятачка обшивки ниже ватерлинии подлодки, я расширил отверстие до нескольких метров. Ледяная вода моментально затопила нижние отсеки. Белая корка, сковавшая корпус субмарины, треснула. Корабль начал тонуть.
Капитан бросил на меня восхищённый взгляд.
В этот момент Хорвен, всё ещё невидимая, скинула мне новый образ. Не с передовой, а из глубин города, куда она, следуя моему первоначальному приказу, должна была отойти. Гончая парила у колокольни полуразрушенной церкви, на холме, и с этой точки открывался вид на цитадель Бастиона.
Путь, который проложила Хорвен, вёл через старые промышленные кварталы, и вскоре громада Бастиона открылась во всей своей унылой мощи. Это была не просто крепость — это был целый город в городе, выросший на скалистом острове посреди ледяного устья Оулуйоки.
Монументальные стены из чёрного, отполированного ветром и временем гранита, вздымались в свинцовое небо, словно неестественные скальные образования. Их поверхность была испещрена рядами узких, похожих на бойницы окон, из которых лился тусклый искусственный свет. Между стенами тянулись массивные стальные трубы, диаметром с железнодорожный туннель, окутанные клубами пара. Они шипели и хрипели, выдыхая в промёрзший воздух промышленные испарения, которые тут же застывали в воздухе инеем.
Надо всем этим возвышался главный купол — громадная ребристая полусфера из рифлёного металла, напоминающая перевёрнутый котёл какого-то титанического паровоза. От него в разные стороны, как щупальца, тянулись ажурные мостики, подвесные переходы и грузовые конвейеры, связывающие цитадель с портовыми кранами и доками.
Но самым гипнотизирующим зрелищем был дирижабль. Он висел высоко в небе, прямо над куполом, словно тёмное предзнаменование. Его сигарообразный корпус, сшитый из матовой прорезиненной ткани, был испещрён заклёпками и утыкан жёсткими крыльями-стабилизаторами. Снизу, на шарнирах, свисала гондола с затемнёнными стёклами, а по борту тускло светил неоновой полосой опознавательный знак — тот же стилизованный морской дьявол, что и на субмарине. Глухое, размеренное урчание дизельных двигателей доносилось сквозь шум порта и ветра, напоминая дыхание спящего гигантского зверя. Цеппелин не просто парил — он владел небом, нависая мрачной, неумолимой угрозой над заснеженными крышами и застывшими в ожидании улицами.
От всей этой конструкции — от чёрных стен, шипящих труб и парящего в небе левиафана — веяло такой ледяной, машинной безысходностью, что кровь стыла в жилах. Это была не просто база. Это был оплот иной, чужеродной воли, вросший в северную землю сталью и камнем.
Так мне показалось.
Наваждение схлынуло, а вместе с этим вернулось рациональное мышление.
Я в последний раз окинул взглядом поле боя, залитое кровью, усеянное обломками техники и телами. Война всё спишет. Но счёт, который она предъявляла, становился всё дороже.
Развернув перед глазами мыслекарту, я проложил путь к колокольне, куда уже спешила Хорвен. Нам предстояло пройти через сердце вражеской территории.
Мы двинулись, рассредоточившись. Тридцать теней, сливающихся с сумерками и развалинами. Дружинин шёл позади, стирая наши следы на снегу, размывая саму память земли о нашем прохождении. Иллюзионы работали на пределе, превращая нас в рябь на воздухе, в искажение света.
— Я видел твоё оружие, — тихо сказал Дружинин, поравнявшись со мной. — И эту тварь, которая тебе подчиняется.
— Не самое разумное решение — говорить мне об этом.
— Считаешь?
— Инквизиция не одобрит. Мне проще тебя убить, чем пойти на неоправданный риск.
Дружинин пожал плечами:
— Возможно, мы все скоро сдохнем.
Я не ответил.
В этот раз я переборщил с запретными технологиями. Наган мог увидеть не только Дружинин. Вопрос в том, какие следы останутся после нас. Я подозреваю, что провидцы Супремы замучаются сканировать эти кривые улочки. Да и не тот мужик Дружинин, чтобы сдавать боевого товарища… Хотя искушение удавить его в тёмном углу велико.
Город-призрак молчал. Вернее, его голосом