Провал (СИ) - Безбашенный Аноним Безбашенный

— Среди них должны быть владеющие тюрко-хазарским, — подсказал Андрей.

— Да это я уже понял. А кто-то, возможно, и кангарским владеет, но для них-то они не родные, и значит, с ними будет ещё труднее объясниться, чем с печенегами.

— Ну, во-первых, мы не знаем ещё, мадьяры это или печенеги, — заметил майор, — А во-вторых, другого-то переводчика у нас один хрен нет. За неимением гербовой будем и на газетной писать, и на туалетной. Андрей, а что у нас с этими русами? Язык ихний от современного русского сильно отличается?

— А вот хрен его знает, Сергей Николаич. Во-первых, тот письменный язык, на котором написаны "Повесть временных лет" и прочие труды ранних русских церковников — это же не настоящий древнерусский, а церковно-славянский, тогдашний болгарский. Но местный-то, древнерусский разговорный, наверняка был другим. Во-вторых, мы даже и не знаем точно, был ли он вообще славянским. Официоз требует считать, что был, но строго говоря, по фактам и источникам это не доказано. Есть свидетельства, что русы и славяне — не один, а два разных народа, есть и свидетельства германоязычности русов, есть версия их скандинавского происхождения, есть — готского. Если я вам даже текущий век не могу точно определить, то откуда мне знать, в какой стадии сейчас процесс их ославянивания? Если есть среди них славяне — будем объясняться с ними примерно так же, как и Темир с печенегами, но если таких вообще не окажется — тогда мы в глубокой сраке. Дело-то ведь с ними иметь нам один хрен придётся.

— Однозначно, — подтвердил Зозуля, — Мы в аккурат на пути "из варяг в греки". Мимо нас — ну никак не проплывут. А с реки и с Хортицы прекрасно виден Дворец.

— Да, очень похоже на то, что вчера ты был прав, — кивнул Семеренко, — Первым вылетом гоним дрон к порогам и снимаем деятельность дикарей, а потом уже разведываем урочище Сагайдачного. Но кем бы ни были эти русы, это же не викинги в набеге, а купцы. Бойцов не так много, поскольку им нужно место под припасы и груз. Андрей, какой у них там должен быть груз? — он обернулся к историку.

— Ценные меха, мёд, воск и рабы. Византия всё это рвёт с руками.

— Рабы, говоришь? Уроды, млять, ущербные! Своими же людьми торгуют! Но нам сейчас это на руку — рабов они без охраны хрен оставят, чтобы не разбежались. Если и рискнут напасть на нас, то не сразу.

— Сначала высадятся на Хортице. Отдохнуть после прохождения порогов надо, богам благодарственные жертвы принести. Там и будут решать, нападать на нас или нет. Смотря сколько ладей и бойцов на них. Половина останется рабов и оставшиеся ладьи на приколе охранять, другая — смотря сколько её у них наберётся, — пояснил Андрей.

— Я тоже так думаю, — кивнул майор, — Если караван небольшой, то не рискнут.

— На следующий год уже большим пойдут, — мрачно предрёк Зозуля.

— И в этом тоже не сомневаюсь. Но это будет уже на следующий год, и у нас на подготовку к этому времени — вагон. И поэтому я считаю, что главная-то опасность сейчас для нас — не эти речные работорговцы, а кочевники. Наверняка уже наблюдают, и сегодня о нас наверняка уже будет знать и ихний хан или кто там у них вместо него. Ведь без него же рэкет на порогах не обходится? А у него и силы наверняка серьёзные. Я прав, Андрей?

— Абсолютно, Сергей Николаич. У хана — вся орда. Полноценных-то бойцов из них, вроде княжеских дружинников, вряд ли больше пары-тройки сотен, но уж чабанское ополчение со всей орды — это несколько тысяч легковооружённых конных лучников. Вся надежда только на то, что сразу всей ордой они не навалятся, а попробуют сначала нас на зуб только частью своих сил.

— Несколько сотен конных лучников?

— Да, скорее всего. Один или два коша.

— И на какой дистанции их стрелы опасны?

— Прицельно в конкретного человека — в пределах пятидесяти метров. Простой чабан — он ведь и сам ни разу не снайпер, и лук у него ни разу не профессиональный. Зато неприцельно навесом они нам и с двухсот метров стрел набросают. Наугад, на кого ихний бог пошлёт. А стрел будет до хрена, так что глядишь, на кого-то и пошлёт.

— Таких, как эта? — майор задумчиво взвесил на ладони наконечник.

— Да нет, конечно. Это же военная бронебойная. Такие — если только у ханской гвардии, да у родовой знати, а у простых чабанов — редко у кого такая одна или две.

— Я же говорил тебе вчера, Серый, — напомнил Зозуля.

— Помню. А теперь и второй независимый источник подтверждает. Нам с тобой под эти стрелы людей ставить придётся, если миром с дикарями не поладим. Ты, Андрей, говоришь, что до двухсот метров они опасны? Млять, хреново, у нас-то как раз эти двести метров и составляет прицельная дальность наших МП-5. Дальнобойных стволов с гулькин хрен, и хрен их хватит на то, чтобы не подпустить конницу на эти двести метров. Стрел до хрена будет, пускай даже и не таких, а бронежилет только туловище защищает.

— Серый, у нас людей под ружьём столько нет, сколько у тебя щитов и шлемов для спецназа. И самих спецов у тебя в дежурной смене отделение.

— Понял, Володя, спасибо. Да, снаряги на полный штатный взвод и ещё в запасе немного, и есть кому натаскать салабонов. Щитоносец прикрывает стрелка, и тот не бздит шальной стрелы, а целится спокойно, почти как на стрельбище.

— Сергей Николаич, хорошо было бы, чтобы уже сегодня хлопцы и постреляли, — предложил историк, — Дикари огнестрела не знают, и для них это как гром с молнией.

— Думаешь, перебздят тогда нападать?

— Не уверен, но очень надеюсь. Шпиены-то ихние, которые наблюдают за нами, точно перебздят, но для нас главное — и наверх по команде доложат, и от родни не скроют. Перебздит ли сам ихний хан, хрен его знает, но призадумается — мы на этом хоть день, да выиграем, а там и чабаны бездоспешные перебздят, которым первыми под гром и молнию подставляться, а сразу своей гвардией рисковать хана и самого жаба задавить может. Как знать, вдруг и в самом деле передумает воевать? А нет, так хоть время выиграем.

— Понял, Андрей, спасибо. Да, идея хорошая — и тренировка, и предупреждение дикарям, что здесь им — не тут. Мы даже вот что ещё сделаем — охотников в степь пошлём за дичью. Много ли добудут — не столь важно, главное, чтобы хоть какую-то живность там с первого же выстрела завалили.

— Ещё лучше, Сергей Николаич! — одобрил тот, — Пусть увидят, что наши громы с молниями не только грохочут, но и убивают. Больше шансов на вразумление. Ну а если не вразумятся — в оружейном же есть сошки для гражданских калашей? Нормальный АК с ними — чем вам не эдакий укороченный и облегчённый РПК?

— А вот тут, Андрей, ты неправ, — срезал его на взлёте Зозуля, — Где мы патронов на эти недопулемёты напасёмся? Ни патронного завода у нас нет, ни заграница нам теперь не поможет, — вся компания невесело рассмеялась, — Нет, насчёт сошек к калашам отлично ты придумал, с них выстрел точнее, но стрельба нам нужна снайперская. Помнишь, как в том фильме про снайперов? Один выстрел — один труп.

— Да, точно, — поддержал его Семеренко, — Если до войны с дикарями дело у нас дойдёт, то это надолго, и наш боезапас нам тогда тоже надо растягивать надолго. Никаких длинных очередей, хоть от пуза, хоть с сошек, мы позволить себе не можем. Млять, ну что за невезуха! И патронов для таких раскладов с гулькин хрен, и людей боеспособных тоже с гулькин хрен! А периметр такой, что растянешь их всех по нему, и нигде у нас надёжной обороны не получается. В любом месте степная конница, если бздеть не будет, то хоть и с потерями, но прорвётся, и тогда нам звиздец. Нечем нам её на таком периметре сдержать.

— Фортификацию надо нам какую-нибудь замутить, — проговорил Ахмедбиев, — По всему периметру забор какой-нибудь такой, чтобы ни конному вскачь не перемахнуть, ни пешему быстро не перелезть. Конным-то тогда атаковать нас вообще смысла не будет, а спешенных наши будут успевать отстреливать.

— Из чего ты такой забор городить предлагаешь? — хмыкнул майор, — Если бы у нас был бетонный вроде тех, которые вокруг заводов или военных частей из стандартных бетонных секций — это, конечно, было бы то, что нужно.