Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Летучий Корабль

Инго почему-то посмотрел на свои ладони.

— Мне приснилось, что он влетает в окно. А когда я проснулся, он был у меня в руке.

Филин впился в листок глазами. Воцарилось молчание. Было слышно лишь, как далеко внизу шелестит под теплым летним ветром листва дворцового парка.

— По-моему, это значит, что всё совсем плохо, — еле слышно проговорил король. — Именно поэтому я и хочу отсюда подальше. В конце концов, я волен распоряжаться своей судьбой…

— И моей заодно? — поинтересовался Филин и вернул листок королю. — Ты не думай, я понимаю, что говорю недопустимые вещи. Я ведь тебя правильно понимаю?

— Погодите, — удивился Инго. — Почему — вашей?

— Мои тёплые чувства к Радингленский королевской семье и к тебе лично можно, конечно, в расчёт не принимать, — раздельно сказал Филин. — Ясное дело, отсюда подальше ты отправишься вместе со мной. Не обсуждается.

— Филин, не сердитесь, пожалуйста, — попросил король.

— Сердиться?! Да я никогда не смогу на тебя рассердиться, остолоп, и ты это прекрасно знаешь и напропалую этим пользуешься! Это так не называется… Ладно. Вопросов многовато остается, — желчно добавил волшебник. — Что-то не вижу я никакого радингленского флота. — Он тоже посмотрел в окно. — Уговаривать Зильбера с его «Гиппокампусом» я не берусь. А иначе как морем и на волшебном корабле нам в другие миры не попасть.

— А я его уже уговорил, — отозвался Инго.

— Что?!

— Уговорил. Капитан Зильбер согласен меня отвезти, куда я скажу. И вас. И Конрада. Шар-проводник у нас в Сокровищнице есть. Я только пока не знаю, куда именно нам плыть, но вы мне всё скажете.

Филин уставился на ковёр.

— Не молчите, — попросил Инго.

— Слишком много сказать хочется, — процедил волшебник. — Что ты сам думаешь об этом послании?

— Ничего, — растерялся Инго. — Я как раз хотел спросить…

— Ну да, — Филин поднялся, походил по сводчатой комнате. — Конечно. Откуда тебе знать. Это и в Амберхавене знали считанные люди. Слушай, Твое Величество. Слушай и запоминай. Книгу, о которой здесь идет речь, называют по-разному — кто «Белой Книгой», кто «Книгой всей правды», кто «Книгой всех заклинаний». Говорят, что она действительно дает ответы на вопросы. Может и не дать, но уж если ответит, то яснее ясного. Говорят также, что страницы у неё пустые — белые. И когда её открываешь, на них проступает… то, что попросишь. Дальше всё просто — произнёс заклинание и получил, что хочешь. — Волшебник поднес к глазу калейдоскоп, встряхнул, поглядел, отложил. — Хорошая полезная вещь, правда? Не придерёшься.

— Но?.. — Инго подался вперед, как гепард перед прыжком.

— Но, во-первых, не у всех в руках Книга открывается. Насколько мне известно, её открыть может только маг, причем маг с чистой совестью. Как ты понимаешь, чистая совесть — не совсем ясное понятие, но все источники на этом сходятся. В понятие чистой совести, кстати, входит отсутствие в человеке чёрных чар. Если ты подумаешь, то поймёшь, что это связано.

— А проверить? — начал Инго и осёкся.

— Второе «но», — Филин говорил, глядя на извилистые узоры ковра. — Если её попытается открыть простой смертный с нечистой совестью или с неправедными намерениями — у него попросту ничего не выйдет. Я читал отчёт одного такого, — Филин нашёл в себе силы усмехнуться. — Не книга, говорит, а кирпич кирпичом. Сплошное разочарование.

— Третье «но», — попросил Инго.

— Чёрных магов, дерзнувших к ней прикоснуться, она убивает.

Инго вздрогнул.

— Именно так, — в голосе волшебника прозвучал металл. — Благодаря этому мы все ещё живы, думается. А то попала бы Книга Всех Заклинаний в руки бессовестному честолюбцу — и привет… Хотя… Хотя лет пятьсот назад была ужасная история — в Зеенландии, кстати. Один мерзавец сообразил заставить молоденького волшебника открыть книгу — обманом, — а потом убил бедолагу. Плохо было… — Филин помолчал, потом принялся очень старательно протирать очки, будто стараясь не смотреть на Инго. — Потом Книга пропала, потом нашлась в пещере одного ныне покойного дракона, но с тех пор за ней следили, так что больше такой фортель никому провернуть не удавалось. К счастью.

Инго выдохнул и расплел стиснутые пальцы.

— По последним данным, она сейчас во владении королевского рода Ажурии. Так что в Ажурию мы и плывем. — Филин водрузил очки на нос. — Что ты на меня так смотришь? Я же специалист по магическим книгам, я же в Амберхавене кафедру библиотечного дела заканчивал, тьфу! И у меня были всякие однокурсники! А одна дама по имени Кристабель специально легендой о Белой Книге занималась! От неё и знаю!

— И правда — птица укажет дорогу, — поразился король, покосившись в бумажку. — Всё как по-писаному.

— Тьфу! Птица я тебе! Пять кило пуха! — взъерошенный Филин заходил по комнате, перешагивая через тетради и книги. Раздосадованно щёлкнул фарфорового совёнка по клюву. — И что мне сказать Наталье и Лизе, например?

— Ну, всю правду, наверное, не надо… — задумчиво протянул Инго. — Не надо Лизку пугать.

— Если ты ждёшь, что я за тебя буду врать, то… — грозно начал Филин.

— Нет-нет, врать тоже не придётся, — с облегчением сказал Инго. — Да и не выйдет — Лизка вранье за два километра слышит.

— У тебя, помнится, была идея собрать кого-то из бывших радингленских магов, — напомнил Филин. — Фрикен Нинон, Лазурски-старшего, Амальгамссена, Тави-Булочку, — Филин лирически крякнул, — пана Лисовского, наконец. Может, и в самом деле кого найдём между делом.

— Идея-то была, — кивнул Инго. — Ну да, если мы скажем, что отправляемся их собирать, это, в целом, не враньё. Хотя какой маг согласится жить в этом королевстве — при таком-то короле…

— Я, — отрезал Филин. — А Наталье я скажу, что вся эта затея нужна мне!

— Правда? — обрадовался Инго. — Спасибо!

— Тьфу! А королевство на кого оставишь?

— На Бабушку, естественно… Сегодня вечером прогуляюсь в Петербург, договорюсь обо всём. Только сначала на море схожу. Послушайте, Филин, а может, нам Бабушку насовсем на трон посадить, а? — В глазах Инго что-то блеснуло. — Нужна мне эта королевская власть, как рыбке зонтик…

Филин на это только головой покачал, а Инго задумчиво добавил:

— …и вообще, гори оно все синим пламенем…

Из нетопленого камина, в котором по летнему времени и дров-то не было, полыхнули голубые языки огня и с шипением разлетелись искры. Пламя выплеснулось на коврик перед камином, пробежалось по полу, жадно лизнуло ближайшую книгу.

Инго замер, потом спрыгнул с подоконика и, выхватив книгу из огня, стал яростно затаптывать горящий коврик. Филин бросился на помощь.