Любовь, пироги и другие яды - Анастасия Никитина

Под мерный бубнёж ректора я открыла бархатную коробочку и в сотый раз за последнюю четверть часа бросила довольный взгляд на серебристый значок внутри: герб нашей магической академии и тонкая вязь букв «Лучшая студентка курса». Наконец-то! Я сделала это! Я сумела!

В плечо что-то ударило, едва не выбив драгоценный приз у меня из рук.

— Осторожнее! — возмутилась я, обернувшись.

— А нечего стоять на дороге! — выплюнула Алиса, брезгливо отряхивая локоть.

Алиса… Вечная конкурентка, наследница богатой столичной семьи, двоюродная племянница ректора и, как будто всего этого было мало, далеко не дура. Четыре года подряд я оставалась второй благодаря ей. Не то чтобы она побеждала нечестно. Ей не подыгрывали, оценки не завышали и спрашивали с неё всё то же, что и с других студентов. Вот только и дополнительных вопросов ей на экзаменах никто не задавал, и на практику она ездила в самые лучшие места, и вообще при раздаче котов всегда была первой в очереди. До сегодняшнего дня! Сегодня справедливость, наконец, восторжествовала. Окупились мои ночные бдения в библиотеке и зубрёжка дополнительных материалов, в сторону которых проф хотя бы посмотрел. Я выиграла, а потому могла себе позволить быть относительно великодушной.

— Ах, это ты, дорогая. Расстроилась, да? Слёзы дорогу застилают? — широко улыбнулась я и слово в слово повторила прошлогодние «утешения» этой зазнайки, адресованные мне. — Понимаю, это обидно, но ты не переживай. В нашей замечательной академии даже второй быть — это уже большое достижение. Правда?

Алису боги памятью не обидели: цитату она узнала. Скривилась, будто глотнула оскоминной настойки, и прошипела:

— Довольна? Ну, радуйся, пока можешь, радуйся…

Она вздёрнула нос и, расталкивая других студентов, пошла дальше.

— О, ты удивишься, как долго я могу радоваться. Я вообще оптимистка, — фыркнула я, оставив последнее слово за собой, и тоже отвернулась.

— Прекратите болтовню! — повысил голос ректор, неодобрительно глядя в наш угол. — Я ещё не закончил.

Алиса, конечно же, этот возглас проигнорировала и вышла из зала. Я бы с удовольствием последовала её примеру, но у меня среди многочисленных дядюшек ректоров не водилось, так что пришлось изобразить внимание, с блаженной улыбкой поглаживая в кармане заветную бархатную коробочку.

— Итак, как я уже сказал, многовековой раздор с соседями несколько месяцев назад завершился безоговорочной победой императорского дипломатического гения.

— С другой стороны Порубежного ущелья наверняка говорят так же, — фыркнул кто-то из задних рядов.

Ректор болтуна услышал и недовольно поморщился.

— Неважно, что болтает неприя… К-хм… Неважно, что там говорят с другой стороны. Важна правда! А правда заключается в том, что мы победили: наши дорогие соседи признали, что магия может использоваться во всех сферах жизни. Это ли не победа?

— Победа! Победа! — жиденькие выкрики подхалимов потонули в здоровом гудении предвкушающих начинающиеся каникулы студентов.

Откровенно говоря, никому не было дела до соседей. Они не лезли к нам, мы к ним, и все были довольны. Ну, разве что магия там была под запретом. Вроде как все маги поголовно были обязаны вступать в орден инквизиции, а всякие «дикари» порицались вплоть до тюремного заключения и казни. Но я, как и большинство моих однокашников, в это не верила. Ну как можно жить без магии? Без целителей, без артефакторов, без прорицателей и некромантов. Это же ни суп сварить, ни зомби упокоить. Разве что готовить на костре, а за зомби с вилами гоняться… Кошмар какой-то доисторический, а не жизнь.

Не дождавшись особого внимания, ректор рассердился окончательно, и его усиленный магическим плетением голос громыхнул под сводами зала, на мгновенье оглушив всех присутствующих.

— Хватит болтать! Вам, оболтусам, доверено будущее дружбы между двумя империями!

— Кому пришла в голову такая глупость? — снова хохотнул кто-то из боевиков.

— Сам удивляюсь, — огрызнулся ректор. — Но если вы это доверие не оправдаете, то будете служить нашей великой родине, пока не развалитесь! В качестве учебных пособий на факультете некромантии! Я доступно изъясняюсь?

Боевики притихли. Ещё бы… Наш ректор не только близорукий толстячок-колобок, он ещё и лучший некромант Империи. Убедившись, что шутить народу расхотелось, ректор поправил очки и снова заговорил нормальным голосом:

— Итак. В следующем году к выпускному курсу присоединятся пять студентов оттуда, — он ткнул коротким пухлым пальцем себе за спину, туда, где, по его мнению, обитали соседи. — Помните, что они приехали из другой страны. У них там всё чётко и серьёзно, не то что у вашей бестолковой вольницы. Я не потерплю идиотские шуточки и розыгрыши, на которые вы так щедры. Помните, на факультете некромантии всегда не хватает наглядных пособий. Вашими же стараниями не хватает, кстати. Всё ясно?

Новости о гостях из-за Порубежного ущелья меня, как и большинство студентов, ничуть не взволновали. Ну, гости, ну и что? Такие же маги, как и мы, раз смогут учиться сразу на выпускном курсе. У нас и так вечно полно всяких студентов по обмену. То эльфы пожалуют, то орки своих шаманов пришлют.

Веселее всего было, когда представители этих двух вечно воюющих рас прибыли в один год. Тогда они в первом семестре едва не поубивали друг друга, во втором чуть не снесли главный корпус, а в третьем эльфийская принцесса вышла замуж за оркского вождя. Причём свадьбу мы им организовывали всей академией: некроманты подняли какого-то древнего эльфийского правителя, чтобы всё было законно, предсказатели высчитали самый счастливый момент для этого знаменательного события, боевики отбивались от имперской стражи, а мы, зельевары, усыпили весь преподавательский состав академии, чтобы на пути у настоящей любви не стояли. Так что какими-то заущельскими магами нас не напугать!

Пока я предавалась счастливым воспоминаниям, поглаживая в кармане заветную коробочку, ко мне протиснулся ассистент ректора:

— Тисса Варгас. Следуйте за мной.

Я настолько удивилась, что даже не спросила, зачем вдруг кому-то понадобилась, когда учебный год уже закончился. Машинально сжала коробочку со значком: «Ну, если мне сейчас заявят, что произошла ошибка… Не отдам!»

К моему облегчению, в приёмной ректора, куда меня привёл молчаливый ассистент, торчали и другие «лучшие студенты» этого года. У меня отлегло от сердца: «Не могли же ошибиться со всеми!»

Ректор появился четверть часа спустя, взъерошенный и злой. Он смерил нас неодобрительным взглядом, поморщился, потом вздохнул, словно признавая собственное бессилие, и поманил в кабинет.

— Значит, так… Про студентов по обмену из-за ущелья все слышали? — спросил он, едва мы угнездились