Дмитрий Беразинский - По ту сторону черной дыры
Посол заговорил через переводчика с Его Величеством. Его величество скучали и изволили хандре овладеть собой.
— Командир! — обратился наконец к подполковнику Мухин, — надо им что-нибудь подарить.
— Ясен перец! — отозвался Булдаков, — Гончаров! Сделай одолжение, возьми Сметанина и притащите с ним сундук.
— Ваше величество! — обратился он к Людовику, — позвольте, в знак уважения, преподнести вам и членам вашей семьи скромные подарки.
Король церемонно склонил голову, а затем досадливо глянул на шута. Тот сделал успокаивающий жест. Тем временем бойцы внесли ящик из-под боеприпасов и поставили его у ног посла. Олег Палыч открыл его, достал оттуда бронежилет и развернул его.
— Кевларовый бронежилет, усиленный титановыми пластинами! — объявил он, — вашим оружием не пробивается. Катапультой разве… Да баллистой еще… Ваше Величество, вы позволите?
Король недоумевающе смотрел на подполковника.
— Встань, Людовик, — сказал шут, — не бойся — я рядом. Их Величество хмыкнуло, но поднялось. Мухин с Булдаковым закрепили на нем персональную броню и с помощью Жака втолковали монарху, для чего сия приспособа.
— Остается подарить вон тому юнцу гранатомет, — прошептал Мухин. Ишь, как глазеет!
Предмет их беседы, принц Генрих в ярости гонял свою голубую кровь по всему организму. Ненавистный братец, ненавистные гости и ненавистная жизнь не позволяли его неустойчивой нервной системе придти в состояние равновесия. Он скрипел зубами и щипал себя за бороду.
Ему подарили пузырек одеколона, экспроприированный у Булдакова, которым тот не пользовался, предпочитая военный — «Тройной». Принц нюхнул аромат и остался доволен, оставив эспаньолку в покое.
Принц Франсуа, прыщавый стиляга лет семнадцати, удовольствовался кубиком Рубика, который подарил ему хитро сделанный полковник под видом «Новейшего восточного средства от скуки, способствующего развитию логического мышления». Шут прокомментировал этот подарок с присущей ему осторожностью.
— Боюсь только, что развивать там нечего! — и залез под трон, восторженно поглядывая на обоих принцев.
Все три принцессы получили также в подарок всякие безделушки. Двадцатидевятилетняя перезревшая телка, принцесса Анна — набор объемных слайдов на нейтральную тему (никаких там звездных войн и видов Нью-Йорка), и окуляр для их просмотра.
Принцесса Луиза — очаровашка лет двадцати, существо, к сожалению, абсолютно безмозглое, — альбом «Чудеса света» — собрание цветных снимков: всяких там Ленских столбов, египетских пирамид и длинноухих болванчиков с острова Пасхи. Принцесса-микроцефал была в полном восторге, и принялась весело перелистывать страницы, которые Городов предосторожности ради обклеил нипофолем.
Оставалась еще одна принцесса — Диана, прелестная девица, лишенная надежды выйти замуж. Ей было около восемнадцати, она была очень хорошо сложена, но на правой брови ее красовалась огромная папиллома — жировичок, выросший до неожиданно крупных размеров. Принц Генрих злобно шутил, что Диану нужно выдавать по принципу «кота в мешке» — в надетом шлеме с закрытым забралом.
Она получила в подарок изящные наручные часы «Seiko», неведомых швейцарских производителей. Светлана пожалела беднягу и сама надела на августейшую ручку хронометр из двадцатого столетия. Принцесса смущенно поблагодарила за подарок на русском: будучи в дружбе с господином шутом, она выучила этот язык, произношение, естественно, было весьма далеким от совершенства. Раскатистое «р» в ее устах создавало впечатление, что сейчас из-за поворота выскочит «старшина Полещук на мотоцикле».
Король отдарился банальными золотыми безделушками с вкраплениями бриллиантов.
… — Ну, блин, в натуре, похож я на нормального пацана? — резвился после приема Булдаков, разглядывая себя в зеркале. На его шее красовалась золотая цепь, сработанная каким-то оригиналом из проволоки желтого металла в полпальца толщиной.
— А я похожа на принцессу из сказки? — смеялась супруга, примеряя роскошную диадему.
— Милая! — ответил муж, — ты похожа на прекрасную ведьму из суровой реальности, независимо от того, сидит у тебя во лбу этот брильянт или нет.
— Да ну тебя! — отмахнулась Светлана от его комментария, — что взять с десантника! А вот мы, женщины, любим красивые вещи.
— Что красивого в этом «ланцуге»? — недоумевал подполковник.
— Все красиво. Попрошу еще у Людовика золотой ошейник для тебя. Буду водить на поводке, дабы не пялился на парижанок! На этих наглых парижанок, однозначно, бля!
— Наглых? Ну ты хватила! Да еще и с несвойственным тебе окончанием!
— Ты что, не заметил, как с тобой кокетничала герцогиня Ангулемская? Только не надо делать такое честное лицо!
— Та, в сером костюме? Она так закатывала глаза, что я подумал: или ей плохо, или она обгадилась. А вот ты, дорогуша, о чем там шепталась с попом в красной рясе? Я его в Испанию на корриду отвезу, если он страдает комплексом Балтазара Кассы! И не говори, что ты с ним обсуждала организацию выставки-продажи зубочисток! — Светлана отлепилась от зеркала.
— Да ты что? Он же кардинал — святой человек!
— Я бы этих святош кастрировал в детстве, чтобы оградить от ненужных искушений! — сказал Олег Палыч, согнув в руке одно из звеньев цепи.
— Подполковник Булдаков в гневе страшен, — прокомментировала жена, — рвет золотые цепи, гнет алюминиевые ложки, грубит няне, кусает чужие задницы, ай!
— Ну, чертовка! — прохрипел Олег Палыч, заваливая ее на кровать, — я тебе сейчас устрою сеанс вибромассажа!
— Самэц! — констатировала Светлана переходя на грузинский акцент, — мамой клянусь, сейчас меня трахнут! Осторожней, хряк мартовский, не дави на живот — там впервой кто-то завелся.
Это происходило во втором часу ночи, после возвращения с приема у короля. Подполковник и его дражайшая супруга почивали весьма хорошо. Как почивал король, никому не ведомо, но утром он пожаловал сам в сопровождении верного шута.
Тем временем в посольстве полным ходом шел ПХД: выколачивались ковры, замазывались трещины в стене, наново белился потолок.
Булдаков во дворе руководил установкой прожекторов. Морфема «твою мать» носилась в воздухе в сочетании с различными неопределенными артиклями. Супруга посла, чтобы не слышать этих гнусностей, отправилась ревизовать подвалы.
— Добрый день, мосье полковник! — поздоровался шут. Поняв, что Мухин успел проинструктировать шута в построении «правильного» обращения, тот широко улыбнулся и протянул шуту руку. Паяц в ответ сунул свою заячью клешню в лапу посла.
— Мы вот с Людовиком к вам решили заглянуть… В гости… — услышав слово «гости», Олег Палыч подмигнул королю.