Андрей Круз - Чужой

— Пиво. «Корз», — не стала она ломаться.

— «Корз» и «Бадвайзер», — повернулся я к бармену.

Тот кивнул, затем выставил перед нами две бутылки.

— Пиво из запасов? — спросил я у собеседницы. — Кстати, так и не знаю имени.

Вместо нашивки с именем у нее на груди была лишь полоска липучки «велкро». Думаю, что это здорово не по уставу, но пусть на сей счет болит голова у ее командиров.

— Люси, — снова протянула она руку. — Люси Мерфи. А пиво из запасов, у Энджи двое парней с грузовиком весь Канзас обшаривают в поисках пойла. Но в Анклавах, говорят, уже начали делать его снова, так что от жажды не умрем.

— Это хорошо. Кстати, у меня такой вопрос: есть база поиска по выжившим?

— Тем, что в Анклаве — есть. Хочешь кого-то найти?

— Сестру, — чуть упростил я «для внешнего пользования» ситуацию. — Если у меня иммунитет, то мог быть и у нее, так? К тому же есть некие признаки того, что она выжила.

— Это какие?

— Пока была связь, мы разговаривали, — сочинял я на ходу. — У нее все было в порядке.

Я ожидал вопроса «она тоже в Америке?», но такого не последовало. Похоже, что информация о том, что я в эту страну приехал, до Люси не дошла. Может и хорошо, что так.

— Да? Тогда стоит поискать, — согласилась она. — Ты знаешь где я работаю, можешь зайти в любой день.

Можно и не зайти, а просто написать имя и фамилию на бумажке, но лучше бы мне при всем этом присутствовать. На случай, если все пойдет не так и придется быстро реагировать. Если, например, всплывет что-то такое, что с моим рассказом сильно расходится. Понятия не имею, что может всплыть, но если много врешь, что-то такое обязательно случается. Лучше бы не врать, да вот жизнь не дает.

— Кстати, а почему сейчас в форме, а днем нет? — спросил я ее.

— Днем я не должна была работать, зашла по другим делам, и тут Пикетт вместе с тобой. А так я сегодня в ночь дежурить заступаю.

— А это? — я показал пальцем на полоску велкро на груди.

— На работе. Я еще не привыкла, я на службе всего неделю, — усмехнулась она.

— А выглядишь как ветеран, — пошутил я, показав на ее прическу.

— Это… неважно, просто глупость, — вроде как смутилась она. — Скоро отрастет. Нет, никогда не служила. Впрочем, если смотришь на людей в форме, то можешь быть уверенным, что девять из десяти никогда раньше не служили.

— Почему?

— А если подумать самому, а не спрашивать? — не слишком вежливо ответила она. — В армии была такая же смертность как и у всех остальных. Ты где был, когда все это началось? Дома, насколько я поняла?

— Дома. И почти никуда не выходил, только до соседей.

— Тебя не пытались мобилизовать?

— Обо мне никто не знал. А то бы попытались, наверное.

— Ну, вот так новые военные и появились. В общем, форма есть, но знаний… знаний пока нет ни у кого, собрание дилетантов. Вок, например, преподавал в университете. Здесь в городе порядка пятидесяти военных, из них свежих примерно сорок. И это еще хорошо, такое соотношение потому, что здесь форпост, индейская территория.

— Ты местная?

— Я? — она кивнула. — Да, я местная, родилась и выросла. И сейчас живу в своем доме. И у меня в нем даже никто не умер. Родители развелись давно, про отца ничего не знаю, мать умерла пять лет назад. Муж был, развелась, он уехал, больше о нем ничего не знаю. На фоне остальных вроде как даже и не пострадала. Энджи местная, у нее муж и ребенок были. У Эрла, — понизила она голос, скосив глаза на бармена, отошедшего в дальний конец стойки, — жена и двое детей. Иногда кажется, что на меня даже косо поглядывают. Когда люди хоронили своих, я просто сидела дома, и ничего со мной не было. Я ходила в магазин за едой, ходила по улицам — и выжила. А вокруг все умирали, умирали, умирали, — она покрутила бутылку пива, словно разглядывая этикетку. — Наверное, надо было уехать в другое место, но… не смогла. Я даже присоединилась к армии потому, наверное, что хотела изменить обличье, спрятаться за формой.

— Не думаю, что спрятаться — лучший выход. Даже если прячешься внутри себя. И не думаю, что тебя кто-то здесь будет осуждать лишь за то, что у тебя не было никого, кого ты могла потерять. Просто так выпали кости, твоей вины или заслуги в этом нет.

— Здесь за последние три месяца было уже три убийства, — помолчав, сказала она. — Все три произошли потому, что кто-то сказал лишнее.

— Между тем в бары ходить с оружием не запрещается, — показал я на ее кобуру.

— Думаю, что запретят, будем в машине оставлять, как делалось раньше. Правда, должна сказать, что ни одно из трех убийство не случилось в баре.

— А где?

— Возле него, — кривовато усмехнулась Люси. — Можно выйти, достать оружие из машины и подождать, как во всех случаях и было. В первом и последнем пистолету предпочли дробовик. Во втором случае стреляли из «Мини-14».

— Кстати, кем ты работала до… этого всего?

— Секретарем в офисе окружного атторнея, — после короткой заминки ответила она. — Заметно?

— Не знаю, — пожал я плечами, — но почему-то спросил, верно?

— Почему?

— А я не знаю. Просто подумалось что-то такое.

— Ладно, мне пора, — отставила она пустую бутылку. — Надо еще домой забежать. Увидимся.

— Счастливо.

Она сдернула со стула камуфляжный зимний бушлат и, надевая его, пошла на выход. На освободившийся стул села другая женщина, толстоватая, темноволосая, с широким бледным лицом, выглядящим еще бледнее из-за отсутствия косметики и на фоне ее темных волос. Рядом с ней встал рослый мужик в клетчатой рубашке, его предплечья, высовывавшиеся из закатанных рукавов, сплошь были покрыты татуировкой. Ну вот, кто-то уже личную жизнь наладил. Жизнь — она продолжается вообще-то.

Допив пиво, поднялся в номер. Разделся до трусов, с радостью обнаружив, что в комнате тепло. Ванну бы сюда еще нормальную, но нет ванны, только душ. В который я и пошел, надолго.

Горячая вода, льющаяся сверху на голову — блаженство невероятное. А еще после Отстойника интерьер ванной дешевого американского мотеля кажется верхом роскоши. Хорошо-то как…

Так, ладно, раз так хорошо, то можно попутно и о деле думать. У чужих, к числу которых я отношусь, есть свой анклав где-то в Канаде. Это раз. По-хорошему мне бы туда и надо. Нам надо. Так, насчет «нам»: если Настя полетела самолетом, то куда она полетела? В Анклавы? Никаких ай-ди ее дубля я в доме не нашел, а это значит, что у нее полный комплект документов. Правда, английский у нее слабоват, это минус, могут быть проблемы. Могла попасться, если прилетела к местным? Могла. Но могла и не попасться. Но если попалась, то что дальше?

Рассказы про «возможность заражения» и «носителей инфекции» пусть приберегут для слабоумных, до того, что все это лажа, я еще в кабинете индийского доктора додумался. На нем даже маски не было. Инфекция, мля, у них. Хотя, зачастую такие дурацкие, но простые объяснения лучше всего действуют, люди просто не пытаются задумываться, сказали — и все. Но тогда чего? В чем проблема-то с чужими? Я вот никак не въеду. Люди как люди, чтобы анализами отличить от местных, им вон, аж две недели надо. И чего тогда?