Игорь Подгурский - Т-34 — амазонский рубеж
Штурманн характерным жестом хотел поправить фуражку, но ребро ладони наткнулось на край каски, обтянутой тканью защитного цвета.
Трупы водителей лежали почти рядом друг с другом, один вообще завалился на товарища. Казалось, перед лицом смерти они попытались сбиться в кучу. Иллюзорная защита от пуль калибра 7,92 миллиметра, выпущенных в упор. Форма на глазах пропиталась кровью, расходясь темными пятнами от небольших входных и широких рваных выходных пулевых отверстий.
Генрих, размахнувшись, пнул полупустую флягу с остатками коньяка, отправив ее за край обрыва.
Он сказал брату со злостью в голосе:
— Что замер как истукан, берись за руки, я возьмусь за ноги.
Тот покривился, но сделал. Вдвоем перетаскали трупы к краю обрыва.
— Через пару дней у трупов раздует животы, они могут всплыть, — спохватился Август.
— Помню, занятия по спецподготовке трудно забыть! — Генрих вытащил кинжал из ножен на поясе с металлическим орлом, сжимающим круглый венок со свастикой в центре. Таким сподручнее колоть, а не резать. Это вам не штурмовой нож для рукопашного боя. Ничего не поделаешь. Что имеем, тем и «работаем». — Не учи ученого… белоручка хренов… маменькин любимчик.
Эсэсовец резкими, рвущими плоть ударами взрезал брюшины у убитых. Резал от себя, стараясь не испачкаться. Хотя одним пятном больше, одним меньше. На маскировочной форме незаметно.
— Никогда не видел такой концентрации дураков на один квадратный метр, — задумчиво сказал Генрих, воткнув кинжал несколько раз в землю, чтобы очистить от крови. Оставшись довольным проделанным, он вернул хищно блестевшее лезвие в ножны.
Тщательно вытерев об траву руки от крови, штурманн удовлетворенно оглядел искромсанные тела водителей. Он всегда считал, что любое дело надо делать хорошо. Все нужно доводить до конца:
— Теперь не всплывут. Сразу пойдут на дно.
На счет «раз-два-три» побросали тела в озеро. Последним с обрыва сбросили тело настырного унтера. Видно было, что он успел расстегнуть кобуру. Следом за хозяином полетел его пистолет. Близнецы молча стояли у края пропасти, уже без всякой опаски глядя вниз. Первое очарование страха перед бездной рассеялось, как туман на противоположном берегу. Словно это было в прошлой жизни. Как назло, начал накрапывать мелкий дождик. Нудный и противный. Небо затянуло низкими тучами, обещающими в скором времени пролиться ливнем, если не разродиться настоящей грозой.
Прежде чем избавиться от пилоток водил, в каждую вложили по увесистому камню, найденному тут же на обочине. Проверять степень их плавучести не было ни времени, ни возможности.
Вода равнодушно плеснула о скальный уступ. Волны разошлись концентрическими кругами на месте падения с высоты последнего тела. Озеро Топлицзе стало братской могилой для водителей и их машин. Но, скорее всего, не они первые стали диковинным украшением илистого дна. С поверхности не видно, что находится на глубине. Рыбы и темно-зеленые, под цвет дна, раки сразу начали обживать новые дома. В кузове одного из грузовиков, среди рассыпавшихся контейнеров, прорвавших брезентовый верх, быстро и уютно устроился, шевеля усами, сом внушительных размеров…
— У нас гости, — сказал Август.
— А? — непонимающе обернулся к нему брат.
Из-за поворота вышла группа мальчишек с высоким стариком во главе, одетым во все черное.
— Идите к нам! — повелительно крикнул-скомандовал штурманн, подкрепив требование властным взмахом руки.
Группа детей в молчании подошла к эсэсовцам. Мальчишки лет девяти-двенадцати с немым восторгом смотрели на двух статных высоких военных.
Дети были одеты в разномастные альпийские штормовки разной степени изношенности. Сразу видно, что экипировались они с армейских складов. Интенданты всех армий мира одинаковы — всегда стремятся избавиться от формы «второго срока годности». От чего не жалко отделаться. Начальнику склада все равно, кого объегорить и втюхать старье: лопоухий ли новобранец, стриженный под ноль, перед ним или сирота, уцелевший после ковровой бомбардировки В-17 из поднебесья. У тыловых крыс своя шкала ценностей.
Гроссер готов был побиться об заклад, что в книге учета «прихода и расхода» альпийки прошли как новые. А вот горные ботинки из толстой свиной кожи с высокой шнуровкой под колено были хоть и разношены, но без латок. Хотя, если подумать, в новой обуви не то что по горам не полазить, но просто несколько километров не пройти. Ступни сразу пойдут кровавыми пузырями мозолей. Потом или ползком, или босиком на цыпочках. Выбор скуден и небогат.
Старшим среди них был мужчина, практически старик, одетый в старую черную сутану с белым пасторским воротничком. В глаза бросились острые скулы и запавшие щеки, но взгляд его был цепким и внимательным. Священник подошел, опираясь на посох, и, не ожидая вопроса, начал беседу первым:
— Здравствуйте, сыновья мои. Мы услышали выстрелы и поспешили сюда. Может, кому-то здесь нужна наша помощь?
— Добрый день, — вежливо ответил за обоих Август. — Место безлюдно, решили пристрелять автоматы. Оружие новое, только со склада, сами понимаете, времени на проверку не было.
— Кучно бьет, — осклабился Генрих и перевесил автомат с плеча на грудь, одновременно снимая его с предохранителя. Он задержал правую руку на прикладе. — А вы, простите за нескромный вопрос, что делаете в этом забытом Господом Богом месте? Странное место для прогулок на свежем воздухе, не находите?
За спиной священника послышался восторженный мальчишеский шепот. Детвора, забыв про ремни походных рюкзаков, врезающихся в худенькие плечи, не сводила глаз с диковинного автомата. Мальчишки за спиной наставника вели себя на удивление почтительно, словно школяры при строгом учителе. Похоже, дисциплина у приютских еще та.
Не обращая внимания на тихий гомон за спиной, священник, нарочито медленно подбирая слова, ответил:
— Мы из приюта «Святого Бернарда». Находимся в пяти километрах от поселка, — он показал рукой за спину. — Это сироты, выжившие после бомбардировок наших городов. У них никого нет, даже дальних родственников. Но никто не должен остаться без присмотра, особенно в таком юном возрасте. Дети ни в чем не виноваты. Они должны знать, что не остались одни на белом свете, а кому-то нужны. Заботимся, как можем. А здесь мы потому, что ходим в пешие походы. Укрепляем душу и тело. Да и дисциплина улучшается, после такой прогулки сил у них на проказы уже не остается.
Один из мальчишек углядел под ногами золотистую автоматную гильзу. Он тут же поспешно нагнулся и сцапал блестящий латунный цилиндрик. Молодость — возраст непосредственный и пытливый. Паренек прижал гильзу к нижней губе и, раздув щеки, дунул в нее изо всех сил. Над перевалом раздался высокий громкий свист. Все разом посмотрели на него. Свистун покраснел и спрятал руку с гильзой за спину. Пастор укоризненно покачал головой. Август, стоявший рядом с доморощенным музыкантом, весело подмигнул ему и потрепал по голове, приглаживая непослушные мальчишеские вихры.