Владимир Контровский - Дорогами Миров
Из всего услышанного от Хануфера и прочитанного в его мыслях в связи с Храмом, Хан-Шэ более всего заинтересовала именно магия Хурру, уровень её силы, её возможности. К сожалению, Хануфер мало что мог сказать вразумительного по этому вопросу, и он не лукавил — мысли не лгут. Он сказал только, что Хурру держат свои знания и умения в глубочайшей тайне. Хурру вербовали неофитов Храма из любых слоев населения, критерием отбора было лишь наличие магических задатков. Как это наличие определялось, Хануфер не знал. В ученики Храма отбирали детей обоего пола не старше десяти лет. Назад из Храма дороги не было — во всяком случае, Хануфер не знал ни одного такого случая, чтобы новообращённый Хурру вернулся бы к светской жизни. Храм не был как таковым святилищем какого-либо божества, хотя в стране, естественно, существовала религия, культ Вечного Неба. Храм скорее представлял собой штаб-квартиру некоего магического военизированного ордена, — при этих словах Хануфера голову Хан-Шэ словно взорвало изнутри вспышкой дикой боли — чем просто культовое сооружение с конклавом жрецов. "Существуют Миры, где, несмотря на общую примитивность развития общества, несмотря на то, что выше меча и мотыги технология труда и военного дела ещё не поднялась, магия занимает совершенно особое, ведущее место. Кто сказал, что развитие расы Носителей Разума непременно должно идти по линии техники: костёр — паровой котёл — ядерный реактор — ГАЭ?" — эта чёткая мысль вдруг пропечаталась в сознании Хан-Шэ, когда Хануфер рассказывал о Храме, стараясь не упустить ни одной известной ему подробности. Откуда это?! Нет, пора разбираться с этими внутренними голосами, тайными знаниями, да и, кстати, с этими приступами головной боли тоже! И именно тогда, когда Хан-Шэ сказал это самому себе, ему вдруг стало ясно — а ведь этот совсем не простой Хануфер ему ещё пригодиться, бросать его сразу по прибытии в Хамахеру рановато.
Чародея очень заинтересовал сам факт существования Храма, и ему стало ясно, что в данной ситуации возможны только два варианта развития хода событий: либо открытое столкновение со жрецами Хурру, — вряд ли местные колдуны потерпят наличие серьёзного конкурента — либо сотрудничество с ними на взаимовыгодной основе. Правда, воплощение в реальность второго варианта Хан-Шэ на данном этапе представлял себе весьма смутно. Поэтому-то ему и понадобится помощник, и помощником этим будет никто иной, как Хануфер. А что до взаимовыгодного интереса… Чародей предполагал, что может заинтересовать жрецов, ему же самому требовалась помощь в просветлении сознания. Если Хурру могут, по словам Хануфера, не без успеха противостоять мечам, то почему бы им не оказаться способными и на такое деяние?
Небо уже светлело, когда собеседники удалились отдохнуть, вполне удовлетворённые результатами ночного разговора. Хануфер понял, что Хан-Шэ будет ему помогать — до определённых пределов, естественно; а чародей, в свою очередь, осознал, что Хануфер ещё будет ему полезен — во всяком случае, пока.
* * *Гавань была забита кораблями. Хамахера расположилась в устье Великой Реки, там, где река разливалась на четыре тысячи шагов. Могучие белые стены и башни города видны были издалека — город уверенно наложил свою властную длань на вольный бег реки, не прячась, не боясь возможного нападения, а наоборот, открыто выставляя напоказ всю свою силу, мощь и богатство. Город не опасался никого, напротив, он желал устрашать и подавлять сам. Хан-Шэ уже знал, что в этом Мире (на этой планете?) существовали два крупных материка — северный и южный, причём оба располагались в благодатной экваториальной зоне. По огромным просторам океана было рассыпано множество островов, и только подёрнутые коркой плавучих льдов полярные области оставались необитаемыми. Северный материк, тот, где они сейчас находились, был меньше по размерам, и большую его часть покрывали джунгли, таящие в себе массу загадочного. Почти все же пригодные для обитания земли после столетий кровопролитных войн объединились под эгидой Властителя. Многочисленный флот бороздил океан, добираясь до берегов Южного континента с торговыми целями — до поры до времени только с такими.
Южный материк… Хан-Шэ узнал от Хануфера, что второй континент гораздо крупнее своего северного собрата и гораздо плотнее заселён, особенно его западная половина — Объединённое Королевство Изобильных Земель, конгломерат уделов, ещё сохранивших некое подобие независимости под верховной властью Короля. Восточная же часть Южного материка — Великая Пустыня — скрывала не меньше тайн, чем Великий Лес материка Северного. Не подлежало никакому сомнению, что в недалёком будущем военное столкновение между севером и югом неизбежно — таков закон развития почти всех Юных Рас. Однако пока отношения между соперниками не выходили за рамки интенсивных торговых контактов.
Корабль приближался к берегу. У впадения в океан течение реки замедлялось, и кораблю не стоило большого труда пересекать водную гладь на вёслах, не опасаясь быть вынесенным в море. Трёхнедельный путь заканчивался, за это время они неоднократно миновали точки слияния рек, так что сейчас Хан-Шэ не так-то просто было бы найти дорогу назад, к ан-мо-куну, захоти он вдруг такого.
Причалы порта тянулись вдоль реки на десять-двенадцать тысяч локтей, от них к городским стенам вела паутина дорог, стягивавшаяся в узлы у пяти ворот. Корабль направлялся к центральным причалам, к месту стоянки военных судов. Отсюда ближе всего было до Срединных Ворот, ближайших к дворцу Властителя. На взгляд — да и по словам Хануфера — в городе проживало никак не меньше полумиллиона обитателей, а может быть, и больше.
На борту ладьи царила та возбуждённая суета, которая всегда сопутствует возвращению домой после долгого и опасного пути. И вместе с тем неуловимо менялась сама аура экипажа. Хануфер построжел, подобрался, даже стал как-то выше ростом. Воины взирали на Хан-Шэ без прежнего суеверного ужаса. Нет, они отнюдь не перестали бояться чародея, просто здесь, у стен великого города мощь лесного колдуна уже не казалась людям столь всесокрушающей. И чародей почувствовал это.
Они стояли рядом с Хануфером на носу корабля, причём царедворец неотрывно вглядывался в береговую черту, словно отыскивая взглядом кого-то. Хан-Шэ расслабил волю, вновь пружинисто напряг её, представляя, как солнечный свет без помех проходит через его вдруг ставшее прозрачным тело, и окликнул Хануфера. Хищнолицый повернулся, и по тому, как внезапно округлились его глаза, чародей понял, что всплывшее из неведомых глубин памяти заклятье сработало должным образом. Хануфер не увидел ничего! «Подобный холодный душ полезен, — подумал Хан-Шэ, вновь становясь видимым. — Пусть не забывает, кто рядом с ним». Однако вслух он произнёс в общем-то незначащую фразу: