Вячеслав Коротин - Так громче музыка играй победу!
— Так! — невеста удивлённо посмотрела на своего суженного. — Я выхожу замуж за адмирала или за мичмана? Что за шевеления у вас там?
— Солнышко, ну я не всегда властен над собой…
— И, тем не менее — прекратите. Дайте бедной девушке отдохнуть, и накопить невинности к свадьбе. Ну, или хотя бы к утру. Давай спать, Андрюш.
Обладая наготой Лизы вечером, проведя рядом с этой наготой всю ночь, ощущая её каждой клеточкой своей кожи, Андрей увидел эту наготу только утром. И, в очередной раз, пришёл в восхищение от своей избранницы: столько женственности в каждом движении, столько грациозности, настолько ладной и гармоничной выглядела Елизавета, что просто хотелось бросить и отдать всё, лишь бы быть рядом со столь фантастически красивой женщиной…
— Лиза, а как тебя за эти годы женихи на части не разорвали?
— А я под сестринским платьем от них пряталась, — женщина повернулась к своему жениху, лучи зимнего солнца осветили её с ног до головы, и Андрей ещё раз смог полюбоваться на свою любимую. О — натюрель.
Причём Елизавета нисколько не стеснялась демонстрировать своё тело тому, кто уже завтра станет её мужем.
— Я тебя ждала, Андрей. Не адмирала — человека. Ты меня действительно любишь, я чувствую.
— Ещё как! Иди ко мне!
— Нет! Отправляйся на свои броненосцы.
Пришлось подчиниться, и действительно отправиться по делам службы. Причём, адмирал опередил вызванных им же старших лейтенантов всего на полчаса. Вернее не опередил: Командиры готовых войти в строй новых подводных лодок уже ждали командующего на борту «Георгия Победоносца».
— Проходите, господа, — пригласил офицеров в салон Кетлинский. — Командующий ждёт.
Беляев, командир «Моржа», Соловьёв («Нерпа») и Бачманов («Тюлень»), прошли в роскошное помещение, где командующий флотом обычно принимал своих подчинённых.
— Прибыли по вашему приказанию, ваше высокопревосходительство! — отрапортовал за всех Беляев, старший из присутствующих старлеев, по времени производства в чин.
— Садитесь, господа! — указал на кресла Эбергард.
Офицеры «приземлились» на указанные им места, и приготовились внимать человеку, которого уважали и, практически, боготворили.
Даже к самому Макарову в Порт — Артуре экипажи кораблей не относились с таким пиететом и уважением, как к командующему Черноморским флотом, несмотря на его немецкую фамилию.
Хотя… Командующий Балтфлотом, Николай Оттович фон Эссен, тоже не отличался «русскостью» своей фамилии, но мало кого практически все российские военные моряки так уважали за ум и храбрость, как этого «шведа», семья которого исправно служила России уже не первый век.
А Эбергард, за несколько месяцев, успел принести империи такие громкие победы, подобных которым русский флот не знал со времён Нахимова…
— Господа, — обратился адмирал к молодым офицерам, — вы являетесь командирами самых совершенных и грозных кораблей флота. Да, да, я не шучу.
Старлеи слегка обалдели от столь высокой оценки их субмарин, но возражать не посмели.
— Будущее морской войны, это удары из-под воды и с воздуха, продолжил Эбергард. — И это уже частично доказали успехи как немецких, английских и наших подводников. Но я вас разочарую, господа. Задача подводной лодки не уничтожать боевые корабли противника — она должна, в первую очередь, топить вражеские транспорты. Боевых целей вам мы не оставили. Ну не посмеют же еле ползающие «Бранденбурги», или «Меджидие» сунуть свои форштевни в Чёрное море? Но, судьба войны решается на суше. Солдатами, сидящими в окопах. И наша с вами задача — препятствовать подвозу каждого куска угля, каждой банки керосина, каждого мешка муки… Поэтому каждую дрянную фелюгу считайте вражеским кораблём и беспощадно сжигайте. Сняв людей, конечно.
— Разумеется, — командующий слегка перевёл дух после своей тирады, — если в поле зрения ваших перископов появится какой-нибудь боевой корабль противника — атакуйте, благословляю. Но, честно говоря, мне в это слабо верится.
— Простите, ваше высоко превосходительство, — осмелился перебить адмирала Бачманов. — Атаковать торпедами?
— Именно торпедами, и именно из-под воды. Можете наплевать, в таком случае, на стоимость этой самой торпеды. Я, господа, должен, раз уж разговор коснулся данной темы раньше, чем ожидалось, сообщить вам о самой главной задаче: «Учиться воевать». Учиться воевать этим новым, не до конца освоенным, но, я уверен, грозным оружием грядущих войн, каковым, несомненно, станет подводная лодка. И, как мне представляется, она страшна крейсерам и дредноутам, а, главное, торговому флоту противника не лихостью, храбростью и умом отдельного командира субмарины, а массовым и взаимосвязанным применением соединений подлодок. Самостоятельных соединений. Поэтому главным для ваших совместных операций, когда все три лодки войдут в строй, будет даже не уничтожение турецких каботажников, а отработка связи и координации совместных действий.
Старшие лейтенанты восприняли спич Эбергарда достаточно уныло.
— Ваше высокопревосходительство, — встал старший лейтенант Соловьёв, — разрешите уточнить?
— Слушаю вас.
— Рекомендуется использовать торпеды даже против деревянных фелюг? Я правильно понял?
— Ни в коем случае! Поняли вы меня категорически неправильно. Расходовать торпеду на такую шелупонь, как упомянутые плавающие деревяшки, нельзя ни в коем случае. Только по боевым кораблям, учитывая их водоизмещение, боевую ценность и, главное, осадку. Или по относительно крупным транспортам. Шхуны и им подобное, будете жечь артиллерийским огнём, подрывными патронами или просто парой банок керосина. Тем более, что у вас в аппаратах, всего четыре торпеды: две в носовых, и две в кормовых. Расходовать их только по боевым судам противника, либо, по транспортам солидного водоизмещения. От тысячи тонн. Не менее.
Старшие лейтенанты переглянулись, но промолчали.
А командующий не преминул «подогнать» ещё одну «горькую пилюлю»:
— И ещё, господа, в свой первый поход, каждая из ваших лодок выйдет без торпед в аппаратах Джевецкого. Только две в носовых и две в кормовых. А в дальнейшем и сами внешние аппараты будут демонтированы. Нечего торпедам ржаветь без дела — лучше их смелее использовать в боевых действиях. Да и нырнуть с ними, установленными открыто, вы не сможете более, чем на двадцать метров без риска того, что эти самые самодвижущиеся мины не будут повреждены, и, в случае необходимости, не поведут себя как капризные кокотки… Это вопрос решённый, господа.
Лица командиров подлодок вытянулись и поскучнели: Шутка-ли — эти достаточно молодые офицеры были уверены, что получают под свою команду самые грозные субмарины в мире. Хоть и формально САМЫЕ. Ведь двенадцать торпедных аппаратов ни одна субмарина на всей планете не имела — только их «Морж», «Нерпа» и «Тюлень». Ну и ещё почти однотипные «барсы» на Балтике.