Сергей Лобанов - Диверсанты

Ситуация напоминала ту, когда Красная Армия отбросила немцев от Москвы в сорок первом. Кадры кинохроники очень наглядно передавали те события — горящая, покорёженная техника, сотни трупов, заметаемые снегом…

То же самое наблюдалось и сейчас, только воевать приходилось со своими, в этом было очень существенное, принципиальное отличие от той войны, когда фашисты пришли как захватчики, а наши обороняли Родину.

Янычар вздохнул от таких мыслей. Он очень сильно подозревал, что стремительному наступлению поспособствовал добытый «язык». Видать, выложил все карты, румяненький, раскололся по самые ягодицы. Что с ним теперь? Как поступают с такими чинами те, кто сам чином не меньше? Пленные-то солдаты и офицеры на тяжёлых работах используются, очень часто их по минным полям гонят впереди наступающих… Война…

Фйдеры тоже с пленными не церемонятся и поступают с ними не лучше. Гражданская война страшна кровопролитностью, с обеих сторон гибнет один и тот же народ.

От бесполезных мыслей Алексея отвлёк скрип открывшейся двери. Из блиндажа вышли парни с алюминиевыми тарелками в руках, в незастёгнутых камуфлированных бушлатах, резко контрастирующих с пока ещё девственным снегом.

— Пойдём к кухне, командир, попробуем найти пожрать, — предложил Куба. — Я твою чашку и ложку взял.

— А что вы всем коллективом? — спросил Туркалёв. — Мог бы кто-то один прогуляться.

— В наступление на кухню лучше скопом ходить, а то Эммануила Гедеоновича в одиночку хрен прошибёшь, — ответил Кубаев. — Щас наедем на него всей толпой, глядишь, разживёмся чем-нибудь. У него заначка всяко есть. Иначе, какой он шеф-повар?

— Вроде рано ещё, — высказал сомнение майор.

— А чё ты, жрать не хочешь? — удивился Негатив.

— Я бы не отказался от курочки копчёной и запотевшего штофа водочки, — несколько жеманно признался Янычар.

— Ха! — не сдержался Седых. — Я бы тоже. И от бабы заодно.

— Опять он о бабах, — вздохнул Бек.

— Молчи, презренный плебей, — отрезал Негатив. — Не мешай образованным интеллигентным людям с тонкой душевной организацией общаться на высокие темы.

Майор присоединился к процессии, двинувшейся в направлении походной кухни. Операцией взялся командовать Куба.

— Возьмём кока в плен, — делился он своими соображениями, — обойдём с двух сторон, охватим в клещи, тут ему и конец, заначка у него есть, или я ничего не смыслю в тактике. Спрячьте чашки под бушлаты, а то он прочухает раньше времени и свалит куда-нибудь, типа по делу, ищи его потом.

С утра уже занятый варкой повар — мужик лет сорока пяти, большой и грузный, велеречиво именовавшийся Эммануилом Гедеоновичем, до войны работал шеф-поваром в элитном ресторане. Чем-то он проштрафился, возможно, кому-то из его высокопоставленных клиентов не понравилось блюдо, и угодил за это на фронт, да попал не куда-нибудь поближе к большим звёздам, любящим «что-нибудь вкусненькое», а в самую что ни на есть задницу — на передовую.

В связи с наступлением и неразберихой его временно приставили кормить роту разведки, что само по себе уже было необычно: иметь в небольшом мобильном подразделении своего личного шеф-повара — это не хухры-мухры, это статус. Но в армии случаются и не такие казусы. В общем, Эммануил Гедеонович с некоторых пор кормил разведчиков.

Он поздно заметил гоп-компанию, а когда увидел, в его большой и рыхлой душе ворохнулось нехорошее предчувствие, очень быстро переросшее в уверенность, что недавно прикомандированные к роте разведчики, вроде бы идущие мимо, топают как раз по его большую и рыхлую душу.

Только раньше с утра такого не наблюдалось — обычно вечером, когда после скудного обеда проходило достаточно много времени, а трёхразовым питанием тут никого не баловали. Ну, разве что «блатных и приближённых», как любил выражаться командир полка, имея в виду всех близких к полковому штабу, и всю хозроту, которая понятное дело голодной никогда не останется.

Бросив большой черпак, тряся мясами, бывший шеф-повар потрусил, как ему, наверное, казалось, очень быстро в сторону блиндажа командира роты разведчиков.

— Заходи, заходи слева! — зашипел Куба. — Отсекай его.

Быстро рассредоточившись, парни взяли в кольцо повара. Тот понял, что попался, обречённо вздохнул, останавливаясь.

— Утречко доброе, Эммануил Гедеонович! Как ваше драгоценное здоровье? — как можно дружелюбнее поинтересовался Кубаев. — А что это вы в блиндаж ротного наладились?

— Да… Надо было по делу заглянуть, забыл совсем, — нашёлся повар.

Разговаривал он, мастерски подражая диалекту одесских евреев, хотя мог вполне говорить без всякого местечкового акцента.

— А-а-а! — понятливо протянул Куба. — А хотите, я схожу или отправлю кого помоложе, пошустрее?

— Не нужно. Я потом зайду.

— Как скажете, Эммануил Гедеонович, — покладисто согласился Ринат. — А мы вот тут с утра, знаете ли, решили пройтись, глядим, вы что-то кашеварите. Чем порадуете нас сегодня? Лобстерами? — осведомился он светским тоном лондонского денди.

— Лобстерами… Каша гречневая будет с тушёнкой, — проворчал Эммануил Гедеонович.

— С тушёнкой? — расцвёл Куба.

Сообразив, что проговорился, шеф-повар обмяк.

— А откуда такое чудо? — спросил Ринат.

— Парни из хозроты наткнулись на склад фйдеров, брошенный при отступлении, затарились на весь полк с запасом, пока другие не растащили.

— Ты смотри, какие сноровистые у нас снабженцы! — порадовался Куба. — На войну бы так ходили. Но всё равно, честь им и хвала. Так где, вы говорите, тушёнка-то, Эммануил Гедеонович?

— Мало её, — попробовал защититься шеф-повар.

— Ну-ну, Эммануил Гедеонович! — пристыдил его Ринат. — Вы ж сами сказали, что целый склад, затарились с запасом на весь полк. А ведь там не только тушёнка была, верно? Никогда не поверю, чтобы достойные сыны земли обетованной так бездарно упустили столь блестящую возможность.

— Да, там утеплённое обмундирование было, — решил шеф-повар увильнуть от прямого ответа.

— Это тоже очень кстати. Старшине мы сегодня нанесём визит вежливости. А помимо обмундирования?

— Только не говорите, что это я вам сказал, — забеспокоился бывший шеф-повар, намеренно не отвечая на вопрос.

— Эммануил Гедеонович! — в показной обиде воскликнул Куба. — Ну что вы так плохо о разведке?

— Это я на всякий случай, — попытался оправдаться повар.

— Так где тушёнка-то? И на второй вопрос вы не ответили, — настойчиво напомнил Ринат.

Что-то в Кубе неуловимо изменилось. Специалист поварского искусства почувствовал это подсознательно. И всё же решил стоять до последнего.