Дмитрий Светлов - Закон меча
– Вся власть в руках милорда д'Акса.
– Да, да, он является элдерменом или по-нынешнему капитаном, – торопливо добавил купец.
– Какие у него предпочтения? – деловито спросил Норманн. – Я не хочу проблем в новом бизнесе.
– О, это просто! У графа д'Акса пятеро детей, вполне достаточно подарить ему ткань на наряды.
Злющий-презлющий Норманн уже не пытался найти относительно чистый участок дороги. Следуя за своим новым управляющим, он осторожно ступал по грязи в надежде окончательно не перепачкать сапоги и плащ. Эдвард Корби, так звали бывшего купца, вел в самый престижный район оптовой торговли, где предстояло купить пустующий склад. Наконец добрались до места, элитный торговый двор напоминал плац заброшенного гарнизона. Площадь с плотно утрамбованной землей и многочисленными глубокими лужами находилась в каре добротных кирпичных складов в два этажа. Когда-то очень давно здесь действительно находился торговый центр. Раскрошившиеся местами кирпичи с остатками римских цифр над каждыми воротами напоминали о почтенном возрасте этих строений.
Как вскоре выяснилось, здесь пустовала примерно треть складских помещений, а в качестве продавца выступал управляющий графа д'Акса, что являлось самой лучшей характеристикой отношения власти к своим подданным. Эдвард Корби уверенно указал на самый лучший склад, а Норманн провел торг по отработанной схеме – «это тебе, это мне, а это твоему хозяину». Честно говоря, покупка ему понравилась, а нежданное обретение в Бостоне управляющего можно было считать удачей. Стабильная поставка шерсти позволит развить в Медвежьем замке тонкосуконное производство. К лету будут готовы первые нефы, обладая высокой мореходностью, они обеспечат регулярные поставки необходимого сырья. В это время Голландия и Бельгия являлись французскими провинциями. Значит, демарш Эдуарда с объявлением себя, любимого, королем Франции немедленно должен был аукнуться из Парижа чем-то вроде торговой блокады. Так что перспектива с покупкой шерсти вырисовывалась более чем благоприятная, ближайшие годы должны были порадовать многократным падением цен. До возникновения в Бостоне собственного суконного производства пройдет еще не одна война.
Через четыре дня Эдвард Корби, наряженный в тонкое сукно и бархат, отправился на аудиенцию к графу д'Аксу. К этому времени не только приодели управляющего, но и «подмазали» нужных людей из окружения местного правителя. Результат превзошел самые радужные надежды. Сияющий медным чайником Корби взахлеб рассказывал о ласковом приеме. Его сиятельство разрешило ничтожному просителю сесть в кресло, правитель благосклонно принял подношение, а в завершение позволил поцеловать руку. По мнению Норманна, за принесенные отрезы шелка, бархата и батиста граф сам должен был целовать руку управляющего. Главным же результатом являлись два свитка. На одном – с печатью в виде ползущей кошки – указывалось, что торговец Ганзы господин Норманн фон Рус является поставщиком двора его величества Эдуарда III. На другом свитке печать более всего походила на растопыренную ладонь, а Норманн объявлялся исключительным поставщиком его светлости д'Акса.
– Тебе, Андрей Федорович, предоставили право бесплатно отдавать свои товары этим господам. – Речан по-своему прокомментировал содержание свитков.
– У нас здесь крепкий управляющий, он не простит обиду и найдет способ ободрать местную власть, – возразил Норманн.
– Ладно тебе, я пошутил. Ты спустившиеся с верховьев лодки видел?
– Какие это лодки? Корыто корытом, десять шагов в длину и пять в ширину.
– Если верить кормщикам, здесь испокон веков строят только такие. Но дело в грузе, они привезли олово.
– И что? Перегрузят на галеры и отвезут на юг залива в Линн. Нам все равно их не взять.
– Есть мыслишка, как весь караван прибрать.
– Опомнись! Нас же сразу прищучат! Олово возьмем, а свою факторию в Бостоне потеряем.
– Мы по-тихому пойдем, – возразил Речан.
– Как ни иди, а свидетели обязательно найдутся и на меня укажут.
– В том-то и дело, я уйду с корабелами, а ты с ладьей здесь останешься.
– На челне против галер? Тебя веслами побьют!
– Да нет. Мы баржи отсюда уведем.
– Еще чего! Вас отливной волной вынесет в залив и потащит вдоль берега на север, – резко воспротивился Норманн.
– Вот именно! – согласился Речан. – Патрули тоже бросятся на север, а мы спрячемся на Горбатом острове.
– Не смеши! На баржах месячная добыча олова, мачт нет, на веслах уйти силенок не хватит.
– Я с рыбаками договорился, – выдал наконец главный секрет Речан. – Они нас встретят и отбуксируют к острову.
– Совсем сбрендил? Их же в первую очередь трясти начнут.
– Ты людей за дурней не держи! Всяк понимает, что стража сразу к рыбакам поедет.
– И что? – начал горячиться Норманн. – Лодок нет, рыбы нет, готовь кандалы!
– К этому времени все будет в ажуре, комар носа не подточит.
– Ой ли? Ты не успеешь уйти далеко, стража возьмет у рыбаков лодки и накроет вас у ближайшего острова.
– Андрей Федорович! Не надо незнаючи говорить! Вода к берегу вернется не раньше полудня, мы к этому времени уже далеко будем.
– Не нравится мне твой план, слишком просто все получается. Хочешь идти, твое дело, но моей доли тут нет.
– Спасибо, княже! – низко поклонился Речан. – А долю общество решит.
Корабелы угнали речной караван этой же ночью, наглый грабеж прошел тихо и внешне незаметно. Утром с берега увезли тела убитых стражников, никаких ответных действий властей не последовало. Вдоль реки не носились лихие всадники, въедливые сыщики не шныряли по стоящим кораблям и ближайшим кабакам.
Норманну оставалось ждать возвращения своих корабелов или по меньшей мере некоторых из них. На ладье осталось пять человек, шкипер с подшкипером, боцман и кок со слугой. Эдвард Корби нанял мужика с тележкой и последующие три дня вывозил в склад трофеи с Висбю. Волнение за судьбу корабелов и вынужденное безделье заставили Норманна вспомнить навыки художника и заняться оформлением входа в склад. Для начала написал вывеску: «Фактория купца Ганзы Норманна фон Руса», затем добавил вторую надпись уже на современном русском языке: «Склады новгородского купца Нормашова». Следующим этапом творчества стал раскрашенный шелк с копиями полученных от графа грамот, которые поместили в красивые рамочки и прикрыли слюдой. К моменту появления гонца ворота и стены склада были украшены медвежьими мордами, соболями, нерпами и даже выпускающими фонтаны китами.
– Здравствуйте, Андрей Федорович! – подошел Нил со смиренным поклоном.
– Сколько людей осталось в живых? – сдерживая неожиданно нахлынувшее раздражение, спросил Норманн.