Сергей Лобанов - Диверсанты

Майор тяжко вздохнул.

— Наливай, — сказал он.

Капитан налил.

Выпили.

— Что собираетесь делать? — помолчав, чтобы прочувствовать весь смак, спросил Любимов.

— Пока никаких приказов не было. Так что поступаем в твоё распоряжение, Николаич, а там видно будет.

— Ага, пораспоряжаешься вами, — хмыкнул майор. — Вас тронуть не моги. Вы ж преторианцы самого Астронома.

— Чем богаты, — скромно улыбнулся Янычар. — Наливать?

— Наливай, — согласился Любимов.

Неожиданно с улицы донеслись крики, отборный мат.

— Глянь, чё там? — мотнул майор головой в сторону двери.

Капитан выглянул на улицу, где всё так же сыпал мелкий дождь, от которого ему на время посчастливилось укрыться в пахнущим несвежей одеждой и носками кунге. Вдохнув сырого воздуха, спрыгнул в чавкнувшую грязь. Не оборачиваясь, толкнул рукой дверь.

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался он у первого попавшегося разведчика.

— Как раз драка сейчас будет, точнее, мордобой, — не согласился тот. — Мудак какой-то из мотострелков чеку у «лимонки» выдернул и сидит, выступает чё-то. Никто понять не может, чё он хочет, вроде не пьяный, не обкуренный. Да и как понять? Все как увидели, ломанулись кто куда, подходить боятся.

— А где он?

— За БМД сидит, — махнул разведчик в сторону боевой машины десанта.

Капитан пошёл в указанном направлении, видя, как оттуда торопливо уходят солдаты и офицеры.

Донёсся чей-то голос:

— Этот сучонок рядом с противотанковой миной сидит.

«Твою мать! — чертыхнулся Янычар. — Час от часу не легче».

Обойдя стороной БМД так, чтобы стало видно виновника происшествия, капитан увидел того самого босого солдата, которого распекал лейтенант за утерянное имущество. Он был по-прежнему бос. Привалившись спиной к катку, солдат судорожно прижимал к груди правую руку, низко опустив голову и вздрагивая всем телом. Похоже, он плакал.

Никто не видел, как со стороны временного госпиталя идёт священник, а когда обратили внимание, было уже поздно. Ни один не рискнул помешать, так как он уже близко подошёл к солдату.

Со всех сторон лишь доносились сдавленные выкрики:

— Отец Андрей! Стойте! Куда вы?!

Но священник — крупный высокий мужчина лет тридцати, с небольшой чёрной бородкой, с правильными чертами лица, с большим крестом на широкой груди шёл не спеша, словно на службу, словно не было перед ним солдата с зажатой в руке гранатой без чеки, а рядом с солдатом не было противотанковой мины. Он подошёл почти вплотную к бойцу и присел на корточки, подвернув полы рясы, чтобы не легла в грязь. Стали полностью видны его солдатские берцы. Заглянул в глаза парня особым взглядом, от него даже у самого отпетого головореза хотя бы на время наступало умиротворение в душе.

— Зачем? — спросил отец Андрей мягко.

— А чё мне берцы… с убитого дают… — сквозь сдавленные всхлипы ответил солдат. — Все знают, примета плохая.

— Как тебя зовут?

— Рядовой Юртасов.

— Имя как твоё?

— Слава…

— Слава, где твои берцы? — всё также мягко поинтересовался священник.

— Я их снял, ноги устали сильно… А кто-то украл… Они почти новые были, — всхлипывал солдат. — Старшина говорит: бери вон те, Слоняре они уже не понадобятся… Слоняру убили три дня назад… А мне его берцы, чтобы меня тоже, да?

— Граната зачем?

— А чё старшина заставляет, говорит: мне босой ты не нужен… А я не хочу, примета плохая.

— И из-за этого гранату? — мягко, ничуть не удивляясь, спросил отец Андрей. — У тебя какой размер?

— Сорок второй.

— У меня тоже. Хочешь, я тебе свои берцы отдам?

Солдат испуганно замотал головой.

— Почему? — спросил священник.

— Я не могу, — забормотал солдат. — Как я у вас возьму, отец Андрей?

— Давай сначала решим, что с гранатой делать. Где чека?

— Не знаю… Потерял, — пробормотал чуть слышно боец и затравленно взглянул на отца Андрея, ожидая неминуемого в таких случаях разноса.

Священник с полуулыбкой вздохнул, глядя на пацана, как на неразумное дитё, каковым, собственно, солдат для него и был.

— Горе ты луковое, — сказал он мягко. — Дай руку.

Отец Андрей широкой ладонью обхватил ладонь солдата, судорожно прижимающую спусковую скобу к ребристому зелёному корпусу «лимонки».

Со всех сторон к ним сразу с нехорошими лицами заспешили мотострелки и разведчики. Но отец Андрей поднял предупреждающе свободную левую руку. Все как по команде остановились, ожидая ещё какого-то подвоха.

— Вставай, пойдём, — сказал священник.

— Куда? — испуганно спросил парень.

— Как куда? Избавимся от гранаты.

Они пошли рядышком медленно, а мотострелки и разведчики на расстоянии следом. Подойдя к сожжённому БТРу, одинокому и сиротливому, отец Андрей сказал:

— Слава, сейчас я отпущу твою руку, посмотрю, не спрятался ли там кто-нибудь от дождя, а потом ты аккуратно забросишь гранату в люк. Понял?

— Понял. Я гранаты в боях много раз кидал.

— Отлично. Готов?

— Готов.

— Давай.

Священник отпустил руку солдата, быстро заглянул внутрь машины и кивнул солдату. Тот довольно профессионально швырнул гранату в открытый люк.

Уверенные, что взрыв теперь не причинит им вреда, они не смогли всё же совладать с собой и, не желая падать в грязь, присели на корточки, обхватив головы руками.

Янычар подумал, что оба поступили, в общем-то, правильно: особо опасаться взрыва теперь не приходилось. Не знакомые с боевыми характеристиками гранаты Ф-1 или знакомые понаслышке, считают, что при её подрыве случается сильный взрыв, грохот, пламя, убитые отлетают на десяток шагов, а осколки разлетаются на двести метров.

Во многих боевиках действительно можно увидеть сопровождающие взрыв гранаты вспышку пламени, клубы дыма, услышать грохот взрыва.

Это всё для зрелищности.

Янычар знал о киношном эффекте не понаслышке и не любил подобные фильмы, где главный герой нередко выдёргивает чеку зубами. В реальности в большинстве случаев это приведёт к потере зубов. Для удаления предохранительной чеки требуется значительное физическое усилие. Это сделано намеренно, дабы избежать роковых случайностей.

Капитан также знал и о том, что на самом деле подрыв гранаты на открытой местности — это резкий отрывистый хлопок, после него остаётся редкое облачко серого дыма, мощной взрывной волны не образуется. Фугасное действие боеприпаса — три-пять метров. Осколки поражают только близко стоящих, также они получают контузию.

Чем дальше от эпицентра взрыва находится противник, тем ниже возможность его успешного поражения. Шансы на ранение осколками гранаты сохраняются на дистанции до семидесяти-ста метров, но лишь крупными фрагментами оболочки.