В политике сбывается самое нелепое. Беседы с Михаилом Задорновым - Михаил Николаевич Задорнов

— В советской стране такому человеку лучше всего было идти в цирк. В его родной Грузии любили это искусство. По городам и весям ходили бродячие труппы акробатов, клоунов, жонглеров и фокусников. Вокруг них собирались толпы людей, звучали овации, смех, радостные возгласы. Он с детства видел, как народ любит чудеса. Вот и сам стал циркачом — да каким изобретательным! Даже первые его номера отличались фантазией, отточенностью и были необычайно эффектны. Он не только погружал зрителей в мир иллюзий, но и был замечательным жонглером. Обладал и способностями к гипнозу, которыми пользовался нечасто. Держал про запас. Но без гипнотического дара он не мог бы держать в руках публику, которая верила Ратиани как завороженная.

— Например, как это происходило?

— Выпускной номер Отара Ратиани в цирковом училище назывался «Жонглеры на бильярде». Это была настоящая феерия ловкости и магии! Ударом кия шары направлялись в несколько луз сразу. А потом — в партнеров. Артисты ловили каскады шаров, отлетавших от борта в лузы, укрепленные на поясе, на лбу, на плечах. Потом забрасывали шарами Ратиани, — и он ловко принимал все бильярдные снаряды. Они перемещались по арене, прыгали, изгибались. Сразу было ясно, что у этого иллюзиониста-жонглера — великое будущее. Этот номер он совершенствовал всю жизнь. А через год началась война. Вроде бы — не до чудес. Или наоборот? Отар Александрович всеми силами старался поддержать бойцов. Они радовались даже самым простым фокусам. И на передовой, и в госпиталях.

— Верно, что главный его номер был создан к юбилею Октября?

— Свой коронный аттракцион Ратиани создал к 50-летию Великой октябрьской социалистической революции. Он говорил: «Ленин верил в прогресс. Ради прогресса взял Зимний! И мы должны быть впереди всех в делах магических и в иллюзиях!» Премьера состоялась в Ярославском цирке. Он вышел на арену — таинственный, элегантный. В черных очках, в клетчатом пальто в стиле пушкинских времен. Ратиани сразу приковывал к себе взгляды, и не зря. Сразу началось невероятное. Публика встретила неожиданное зрелище с ажиотажным восторгом. Представьте: на сцене внезапно исчезает человек, словно растворившись в воздухе — по частям, как будто его тело разделено на лоскуты. Он исчезает в пространстве, хотя площадка, на которой он действует, просматривается со всех сторон. Его присутствие ощущается явственно: после телефонного звонка незримый артист снимает с аппарата трубку, ведет деловой разговор, который мы отлично слышим, потом невидимой рукой спокойно укладывает трубку на рычаг… А потом начинается самое увлекательное — настоящий приключенческий спектакль, погоня. К нему пристают два репортера, просят открыть тайну — как стать невидимым. Фокусник величественно отказывается. Они настаивают. Он — невидимый — убегает от них. Кажется, что его уже нет. Но вот слышно, как Ратиани листает журнал, чихает, что-то напевает. Репортеры бросаются к нему, но невидимка снова и снова ускользает от преследователей. И весьма изворотливо. Между прочим, Ратиани выходил на арену только будучи в отличной спортивной форме.

Его товарищи, ассистенты включают в эту игру зал. Подбегают к людям:

— Товарищи, вы не видели Невидимку? Здесь Невидимка! Никто не видел Невидимку?

Его нигде нет. И тут микрофон, притянутый ко рту незримого артиста, исторгает его насмешливый голос:

— А я здесь!

Они бросаются к нему, хватают за микрофон — но очевидно, что невидимка снова убежал.

И все это — при отличном освещении. Иногда преследователи, как и публика, видят Невидимку, а точнее — видят его одежду и очки. В соответствии с романом Уэллса… Но луч света выхватывает его: вместо тела у невидимки пустота. Только очки и жакет. А потом он снова отбрасывает и их — и растворяется. В цирке как будто снимают фильм по Уэллсу, в котором участвует весь зал. Каждый чувствовал, что Невидимка может оказаться, рядом, за спиной. Он может положить руку тебе на плечо.

В финале одинокий фломастер, летая над письменным столом, самостоятельно раздавал автографы…

— Настоящее чудо! Но по телевидению его не показывали?

— Да, в элиту эстрады он не прорвался. В отличие от других иллюзионистов, Ратиани почти не прибегал к помощи красавиц-ассистенток, которые отвлекают внимание публики яркими костюмами или их отсутствием. Ему достаточно было собственной харизмы. Ратиани удостоили почетного международного приза иллюзионистов — «Золотой волшебной палочки с бриллиантами». Он с успехом гастролировал в Европе — в социалистических странах. Из Польши волшебника просто не хотели отпускать. Там таких магов-артистов не видали со времен Вольфа Мессинга.

Во всех аттракционах Отару помогала супруга — Зинаида Белоусова. Он даже взял ее фамилию, стал Ратиани-Белоусовым. Они были почти неразлучны. Все, что необходимо для аттракционов, он умело мастерил с помощью столярных инструментов. Жена помогала создавать сценические костюмы и ассистировала ему на аренах.

— А выступлений было много?

— Цирков в Советском Союзе было полным-полно, в каждом крупном городе — манежи. Они никогда не пустовали, это был настоящий цирковой бум. Одновременно в стране давали больше сотни представлений — от Владивостока до Калининграда. А настоящих волшебников (как, между прочим, и клоунов) никогда не бывает много. Спрос на Ратиани был велик. Кстати, в столицах он выступал редко. Любил Пермь, другие сибирские города. Часто выступал в Сочи. Какая же курортная поездка без цирка и без иллюзиониста? Объездил всю страну — в основном на поезде — с цирковой братией. Не везде можно было показать «Невидимку», но у него в запасе всегда имелись свежие трюки и для арены, и для эстрады. И он выходил на манеж со стихами:

— Он был мировым феноменом?

Ратиани умел принимать облик разных людей. Он был гораздо талантливее знаменитого Дэвида Коперфильда. В магии многое зависит от капиталовложений. Ратиани все создал, как говорится, на медные деньги. А получилось блистательно. Так что даже главный, наиболее признанный властями советский иллюзионист Эмиль Кио стал ревновать. И в нескольких статьях пренебрежительно написал о Ратиани. Маги никогда не могли поладить, не могли поделить внимание и восторг публики. Кио пускал слух, что знаменитый фокус Ратиани слишком прост.