Малютка - Мола Кармен

Здание у королевского дворца когда-то называлось Домом инфантов, его построили по приказу Карла III, чтобы разместить прислугу инфантов Габриэля и Антонио де Бурбон и Саксония, а также командование императорской гвардии. Теперь его занимал отель «Парадор Насьональ».

Несмотря на строгость фасада, здание впечатляло. Выйдя из машины и направляясь к нему, инспектор Бланко задавалась вопросом, что заставило Ческу в тайне ото всех провести здесь выходные, была она одна или с кем-то. Не самое подходящее место для любовных утех… Элена читала, что при отеле был шикарный спа-салон, — может, Ческа просто решила провести пару дней в покое и размышлениях?

В вестибюле бросалась в глаза старомодная роскошь, свойственная подобным отелям. Подойдя к стойке регистрации, Элена представилась инспектором полиции и запросила данные о гостье, которая провела здесь выходные в январе.

— Я не вправе предоставлять подобную информацию, — отрезала девушка за стойкой.

— Понимаю, вы молодец, что выполняете свои обязанности. Будьте добры, попросите директора принять меня.

Элена одобряла политику конфиденциальности, ей не понравилось бы, если бы какой-то отель разгласил ее персональные данные. Инспектору пришлось дать подробные объяснения и несколько раз показать служебный значок, прежде чем директор согласился на разговор. Они сели за низенький столик, освещенный лампой под большим абажуром. Взгляд Элены упирался в гобелен с изображением средневековой охотничьей сцены.

— Леонор Гутьеррес Мена провела у нас два дня, одиннадцатого и двенадцатого января. Больше мне нечего вам рассказать.

— Вы не знаете, приезжал ли с ней кто-то еще?

— Она приехала одна.

— Вы уверены?

— Регистрировалась она одна, сопровождающих с ней не было. Обедала и ужинала здесь.

Значит, Ческа все-таки приезжала одна. Элена поймала себя на том, что раздосадована: она была почти уверена, что коллега устроила себе романтические выходные с любовником. А доказанная измена словно разом превращала любовь Чески и Сарате в чистый фарс.

— Как она оплачивала счет?

— Наличными. Мне это показалось странным, сейчас почти никто так не делает.

— Можно посмотреть счета за ее обеды и ужины? Хочу убедиться, что она была одна.

— Поищем. Но она была одна, я уверен.

— Хорошо. Тогда не буду вас больше отвлекать. Если вспомните что-нибудь необычное, обязательно позвоните мне.

Она протянула директору свою визитную карточку.

— Спасибо вам за все.

Элену охватило знакомое чувство беспомощности — так бывает, когда напряженно ищешь, но не продвигаешься ни на шаг. Садясь в «Ладу», она увидела, что директор бежит к ней через парковку.

— Я кое-что вспомнил. Не знаю, важно ли это, но вы говорили, что любая мелочь может пригодиться.

— О чем речь?

— Она заказывала в номер массажистку. Четыре раза за два дня.

— Ей хотелось расслабиться. Не вижу в этом ничего странного.

— Она настаивала, чтобы массаж ей делала конкретная девушка.

— Все время одна и та же массажистка?

— Да, все время одна и та же.

— Можно с ней поговорить?

— К сожалению, эта девушка проработала у нас меньше месяца. В следующий же понедельник она уволилась.

— В понедельник четырнадцатого января?

— Именно.

— Она как-то объяснила свое увольнение?

— Нет, но все мы очень удивились. Казалось, что она хорошо вписалась в коллектив.

Элена кивнула.

— Как я могу связаться с этой массажисткой?

— Ее зовут Ребека Кампос, она вроде бы жила в самом городе, в Сеговии. Если подождете минутку, я дам вам ее адрес и телефон.

По телефону, который дал директор, никто не ответил, только автоответчик предлагал оставить сообщение после сигнала. Дом, где жила Ребека, находился в центре Сеговии, там, где улица Хуана Браво упирается в площадь Платеро-Окендо, недалеко от акведука и дворца графа Альпуэнте.

— Ребека? Она совсем недолго с нами жила, меньше месяца. Вселилась после рождественских каникул, а съехала в начале февраля.

Квартиру занимали несколько студенток. Та, что встретила Элену, была едва знакома с Ребекой, но заверила инспектора, что другая девушка, Алисия, наверняка знала, где ее найти, — они прекрасно ладили.

— Она сейчас на занятиях, но в два освободится, можете с ней поговорить.

Элена решила прогуляться по улице Альондига, но нервное напряжение не отпускало, и вскоре она вернулась к дому, где жила Ребека.

— Даже не знаю, что вам рассказать… Нормальная была девчонка. С ней что-то случилось? — забеспокоилась пришедшая наконец Алисия.

Номер телефона, который был у Алисии, совпадал с тем, что дал Элене директор отеля и на который она уже несколько раз безрезультатно звонила.

— Ты не знаешь, что у нее случилось в отеле Ла-Гранхи? Странно, что она так внезапно уволилась, правда?

— Какая-то фигня с клиенткой, подробностей она мне не рассказывала. Заявила, что ей все надоело, что она училась массажу, чтобы переехать в Мадрид, и теперь так и сделает.

— А где она живет в Мадриде, не знаешь?

— Сняла студию в центре. Вчера фотки в соцсеть выкладывала.

Элена сразу нашла аккаунт Ребеки Кампос. Сначала она попросится к ней в друзья, а потом отправит сообщение, где все объяснит и предложит встретиться сегодня вечером.

Улицы Тирадорес-Бахос в Куэнке — настоящее испытание для тех, кто не знает город. В одном квартале переплетаются Тирадорес-Бахос-1, Тирадорес-Бахос-2, 3 и 4, да еще и несколько улиц Тирадорес-Альтос. Ни один навигатор не справится, нужный адрес не найти, если не обратиться за помощью к кому-то из местных. Район унылый: узкие улочки, множество лестниц, домики низкие, асфальт плохой, весь в трещинах и выбоинах. Словом, пятно на лице кокетливой и ухоженной Куэнки.

Дом Иоланды Самбрано Гарсии ничем не отличался от соседних — одноэтажный, старый и порядком обветшавший. Почтовый ящик возле двери был забит — значит, обитательница дома давно здесь не появлялась.

Ордуньо заглянул в окна, но ничего не увидел. Вдруг послышался собачий лай.

— Собаки в доме?

— Да нет, похоже, где-то сзади.

Они прошли по участку, местами похожему на свалку. Взгляд Рейес, точно фотокамера, фиксировал кадры: сломанный умывальник, корыто, садовая тачка без одного колеса, сдувшийся футбольный мяч. Ностальгическая картина распада — по крайней мере, Рейес казалось, что участок окутан романтическим флером. Вдруг перед ними возникли три тощих, блохастых уличных пса.

— Осторожно, — предупредил Ордуньо.

— Только не говори, что ты их боишься, — рассмеялась она.

Но все-таки приближаться не стала: собаки на глазах становились все злее. В окне соседнего дома показалось лицо.

— Вот возьму ружье и всажу по пуле этим чертовым шавкам. Каждый день задалбывают своим лаем. Это все Иола виновата, она их привадила.

Несколько минут спустя Ордуньо и Рейес уже беседовали с соседом и его женой, сидя у них в гостиной — скромной, со стареньким, еще ламповым, телевизором, включенным без звука. Обоим было за пятьдесят, жена для своих лет выглядела неплохо, а вот муж явно был наркоманом, успевшим завязать незадолго до трагического финала.

— Полиция? Ну меня вам за яйца не взять, я чист. Как вышел из тюрьмы, так ни во что больше не вляпывался. Скажи, Каро?

Каролина, его супруга, кивнула, но без энтузиазма, как будто не была уверена, что муж ничего не скрывает.

— Не волнуйтесь, ваши дела нас не интересуют, — успокоил их Ордуньо. — Мы только хотим кое-что узнать о вашей соседке Иоланде Самбрано.

— Она с ней дружит, я нет.

Потеряв всякий интерес к разговору, мужчина встал, намереваясь оставить сотрудников ОКА наедине с женой, но в последний момент решил проявить гостеприимство:

— Хотите выпить?

— Нет, спасибо. Мы при исполнении, — ответила Рейес, не замечая улыбки Ордуньо.

— Вы новенькая, да? Я только в кино такую фразу слышал. Зато видел полицейских, которые на ногах не держались «при исполнении».