Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек
Ее нижняя губа снова дрожала, и ему вдруг захотелось обнять ее и раскрыть карты. Сказать, что никакой он не Патрик Винтер и даже не актуарий, что он вовсе не пациент, а работающий здесь под прикрытием журналист, специализирующийся на разоблачениях разного рода махинаций, который тоже скоро выйдет отсюда после завершения своего задания. Но такое вряд ли бы уложилось в хорошенькой головке этой красивой женщины. К тому же у него не было права ставить под угрозу свою секретную миссию.
Поэтому он только скромно протянул ей руку и этим ограничился.
Затем он вышел из библиотечного автобуса, дверь которого она открыла для него, и удалился, так и не обернувшись, чтобы еще раз посмотреть на эту необычайной красоты женщину.
На женщину, которая казалась ему удивительным образом знакомой.
Знакомой, как бывает знакомой книга, которую ты уже когда-то прочитал.
Причем прочитал давным-давно!
И совсем в другой жизни!
ПОСЫЛКА
(роман)
…Все истории, если рассказать их до конца, заканчиваются смертью. И тот не правдивый рассказчик, кто утаит это от вас.
Невозможно наблюдать за чем-то, не влияя на предмет наблюдения.
После изнасилования в гостиничном номере, где останавливалась во время научной конференции, врач-психиатр Эмма Штайн больше не выходит из дома. Она единственная из нескольких жертв маньяка-психопата осталась в живых и боится, что преступник снова настигнет ее, чтобы завершить свое страшное дело.
Доведенная до паранойи, в безопасности Эмма чувствует себя только в своем маленьком особняке на окраине Берлина, но лишь до тех пор, пока однажды почтальон не просит ее принять посылку для соседа. Мужчины, чье имя ей незнакомо и которого она никогда не видела, хотя уже много лет живет на этой улице…
Пролог
Открывая дверь родительской спальни, Эмма не подозревала, что делает это в последний раз. Никогда больше, прихватив мягкую игрушку-слона, она не заберется в полпервого ночи в постель к родителям и не прижмется к маме, стараясь не разбудить отца, который во сне дергал ногами, бормотал что-то несвязное и скрипел зубами.
Сегодня он не дергал ногами, не бормотал и не скрипел зубами. Сегодня он только жалобно стонал.
— Папа?
Эмма ощупью пробралась из темного коридора в спальню. Свет полной луны, висевшей в эти весенние ночи над Берлином как полуночное солнце, просачивался сквозь задернутые гардины.
Прищурив глаза, которые каштановым занавесом прикрывала челка, Эмма различала обстановку: стеклянные ночные столики по бокам широкой кровати, плетеный сундук в изножье, шкаф с раздвижными дверями, в котором она раньше иногда пряталась.
Пока в ее жизни не появился Артур и не отбил охоту к игре в прятки.
— Папа? — прошептала Эмма и нащупала голую ногу отца, которая торчала из-под одеяла.
Сама Эмма была в одном носке, да и тот почти сполз и едва держался на пальцах. Другой носок она потеряла во сне, где-то по дороге от переливающегося замка Единорога к долине серебристого Паука, который иной раз вселял в нее ужас.
Но не такой сильный ужас, какой наводил на нее Артур.
Тот постоянно уверял ее, что он не злой. Но можно ли ему доверять?
Эмма крепче прижала к груди слона. Ее язык прилип к нёбу, как засохшая жвачка. Не расслышав собственного тонкого голоска, она повторила попытку.
— Папа, проснись. — И дернула его за палец на ноге.
Отец подтянул ногу и со стоном повернулся на бок. При этом он слегка приподнял одеяло, и Эмма почувствовала его неповторимый запах, который ни с чем не спутаешь. Даже с закрытыми глазами она смогла бы узнать отца среди десятка взрослых по одному его аромату. По этой простой и знакомой смеси запаха табака и одеколона, которую она с таким удовольствием вдыхала.
Эмма задумалась: не лучше ли попытаться разбудить маму? Она всегда готова помочь. А папа часто ругается. В большинстве случаев Эмма даже не успевала понять, что натворила, как двери в очередной раз хлопали с такой силой, что вздрагивал весь дом. Мама говорила, что отец и сам точно не знает. Просто он «хорлирик» или как-то вроде того и после очень сожалеет. Иногда, правда очень редко, он даже сам ей это говорил. Приходил к ней в комнату, касался ее мокрой от слез щеки, гладил по голове и объяснял, что быть взрослым не так просто из-за ответственности, проблем и всего прочего. Для Эммы эти редкие минуты были самыми счастливыми на земле, и именно о таком моменте она сейчас мечтала.
Как раз сегодня ей это было важно.
«Когда мне так ужасно страшно».
— Папа, пожалуйста, я…
Она хотела подойти к изголовью, чтобы дотронуться до папиного лба, и споткнулась о стеклянную бутылку.
«О нет…»
От волнения Эмма совсем забыла, что мама и папа всегда ставят рядом с кроватью бутылку воды на случай, если кто-то из них ночью захочет пить. Когда бутылка упала и покатилась по паркету, Эмме показалось, что через спальню с грохотом пронесся товарный поезд. От шума закладывало уши, словно темнота усиливала все звуки.
Зажегся свет.
С маминой стороны.
От неожиданности у Эммы вырвался пронзительный крик.
— Зайка? — услышала она голос матери, которая в свете лампы для чтения напоминала святую. Святую с растрепанными волосами и отпечатком от подушки на лице.
Отец Эммы тоже открыл глаза.
— Какого черта… — громко произнес он, обводя комнату невидящим взглядом и пытаясь сфокусироваться. Очевидно, что он очнулся от ночного кошмара и, возможно, еще не до конца сознавал происходящее. Он сел в постели.
— Что случилось, милая? — поинтересовалась ее мать.
Не успела Эмма ответить, как отец громко возмутился:
— Проклятое дерьмо!
— Томас! — одернула его мать.
Отец закричал еще громче, размахивая руками в сторону Эммы:
— Проклятье, сколько раз я тебе говорил…
— Томас!
— …чтобы ты не беспокоила нас по ночам!
— Но мой… мой… мой шкаф… — Эмма стала запинаться, и ее глаза наполнились слезами.
— Только не это, — продолжал ругаться ее отец. От попыток жены успокоить его он распалялся еще больше.
— Артур, — объяснила Эмма, несмотря ни на что. — Призрак. Он снова там. В шкафу. Вы должны пойти со мной. Пожалуйста. Иначе он может меня обидеть.
Отец тяжело вздохнул,