Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

— Более пятидесяти тысяч уже кликнули на перевернутый большой палец, — радовался Николай. — В первых двухстах комментариях ему желают смерти или пожизненных мучений.

— Все-таки работает, — ухмыльнулся Дэш.

— Работает, — подтвердил Николай и схватился за свой ремень безопасности.

Дэш удивленно посмотрел на него.

— Что ты задумал?

— Разве мы не поедем?

— Куда?

— По адресу, который ты ему отправил. Не боишься опоздать?

Дэш помотал головой.

— Нет. Я гораздо сильнее переживаю о другом.

— О чем?

— Я не уверен, что мы не сделали ошибку уже на первом задании.

— Слишком легкое? — спросил Николай, и Дэш снова помотал головой.

— Слишком сложное. — Он выглядел всерьез обеспокоенным. — Я боюсь, наш парень вряд ли переживет этот экзамен.

— Что значит «вы ушли»?

Швартц уже в третий раз делал звук тише с помощью регулятора на руле пикапа, но старик с каждым предложением кричал все громче. Грегор Рюман уже почти охрип от возбуждения.

— Вы не можете просто бросить моего сына на произвол судьбы!

— Я даже должен. Иначе это будет незаконным лишением свободы. Вы знаете это точно так же, как и я.

Мартин свернул на подъездную дорожку своего модульного дома в Тельтове. Если в Берлине уже шел дождь, то здесь было еще сухо, но лишь вопрос времени, когда гроза пересечет границу города и затопит отчасти еще не укрепленные улицы нового поселка.

Прежде чем его сын снова переехал к нему, Швартц подыскал жилье в спокойном районе поближе к природе. В принципе он ненавидел эти искусственно озелененные комплексы, напоминающие парки с выставочными домами, но Тиму здесь нравилось. Простое строение с плоской крышей его сын даже предпочел квартире в старинном доме на Симон-Дах-Киц. Непривычно для шестнадцатилетнего, но, видимо, парню больше хотелось покоя и природы, чем уличных гулянок и театральных пивных в Пренцельберге.

— Вы не могли бы, по крайней мере, следить за ним? — спросил Грегор Рюман.

— По-вашему, я должен следовать за ним по пятам? Как и тысячи других? — Швартц помотал головой. — И речи быть не может!

Он заглушил мотор.

Его сосед справа, чье имя Швартц никак не мог запомнить, вышел в пижаме выносить мусор и приветливо помахал ему рукой через живую изгородь.

Идиллическая картина, как в рекламном проспекте, который ему на переговорах о купле-продаже вручил агент по недвижимости от строительной фирмы. «Здесь, в Тельтов-Парке, мир еще в порядке», — утверждал он, и Мартина так и подмывало сказать, что, по его опыту, как раз там, где в глянцевых буклетах изображены улыбающиеся люди, мир самый жестокий. Но этого обычно не видно с первого взгляда, лишь когда заглянешь за фальшивый фасад. Швартц знал, что, согласно статистике, как минимум один из его соседей бьет жену, обменивает фотографии собственных обнаженных детей на нелегальных биржах в даркнете, разбрасывает собачьи лакомства с ядом и иголками или использует прикуриватель, чтобы успокоить плачущего младенца.

Знание. Это была его профессиональная болезнь. Мартин знал слишком много, чтобы уметь абстрагироваться. И пережил слишком много, чтобы вести бессмысленную борьбу.

— Ваш сын такой же упрямый, как и вы, позволю себе заметить, господин Рюман. По какой-то причине он вбил себе в голову, что хочет провести ночь один со своей новой подругой, а у меня нет ни права, ни желания рисковать своей задницей ради того, кто отказывается от моей помощи.

— Его шантажируют, — сказал Грегор.

— Возможно.

— Наверняка! — отрезал старик. — Думаете, он стал бы добровольно выкладывать свое видео с сообщением, что его можно найти на улице с малолетними проститутками?

Швартц, который как раз собирался выйти из машины, присвистнул и остался сидеть внутри.

— Он это запостил?

— Да. При этом он выглядит так, словно за камерой стоит кто-то с ружьем. Он вам ничего не рассказал, прежде чем уйти?

— Именно поэтому я и пытаюсь дозвониться до вас уже четверть часа, — огрызнулся Швартц. С тех пор как он отменил операцию, телефон Грегора Рюмана был постоянно занят.

— Я разговаривал со своей взволнованной невесткой. Итак, выкладывайте. Что сказал вам мой парень?

— Ничего не сказал. Но прощание было странным. Он протянул мне руку.

— И передал какую-нибудь записку? — с надеждой спросил отец.

— Ага, конечно. Совсем вылетело из головы.

— Простите, — устало сказал Грегор, и Швартц пожалел, что отреагировал так цинично.

— Я скажу вам, что мне показалось странным. У вашего сына есть татуировка на запястье?

— Понятия не имею. В любом случае я об этом ничего не знаю. Почему вы спрашиваете?

— Ну, прежде чем протянуть мне правую руку, он поднял левую. Сначала я подумал, что это жест смущения. Что он не знает, помахать мне или пожать руку. Но потом я заметил черные цифры у него на запястье.

— Цифры?

— Сначала я подумал, что это татуировка или штамп, какие ставят на дискотеках.

— У него на запястье были цифры?

— 1030 или 0130, было плохо видно, к тому же с моей перспективы цифры были перевернуты вверх ногами.

— 13.10? — спросил Грегор. — Это дата его рождения.

Швартц пожал плечами. Возможно.

— Хм, или у вашего сына чертовски плохая память, или он хотел мне что-то сообщить. Но что?

В машине стало душно, и Швартц опустил стекло. В носу зачесалось, как всегда, когда менялось атмосферное давление, и освежающий ветер поднимал с земли пыльцу.

— О’кей, давайте рассуждать логически, — продолжил Грегор Рюман. — Моего сына шантажирует женщина, выдавшая себя за мою невестку.

— Это могла быть и сообщница.

— Верно. Хорошо. Он, она или несколько человек заставили Бена пойти в ванную и позвонить оттуда.

— Со второго телефона, о котором я ничего не знал. Он не был обвиняемым, я не проводил досмотр.

— Все в порядке. Вам не нужно оправдываться. Итак, у неизвестных есть нечто против него, что заставляет его подставиться толпе и лишиться как минимум репутации, а возможно, и жизни. Что это может быть?

Мартин поднял глаза на комнату сына в мансарде; единственное окно во всем доме, где горел свет.

— По моему личному опыту, отец ведет себя так нерационально только в одном случае.

— Когда подонки хотят причинить вред его ребенку.

Швартц кивнул:

— Правильно.

— О’кей, но в этом случае должно быть что-то еще. Как уже сказал, я только что долго разговаривал с Дженнифер. Она как раз приехала к Джул в больницу. У нее все хорошо, она лежит в своей палате,