Современный зарубежный детектив-14. Книги 1-22 - Себастьян Фитцек

— Мы поместили оружие под вашим сиденьем.

Во рту у Матса пересохло. Ему пришлось сконцентрироваться, чтобы не вздохнуть слишком громко.

— О… Да. О’кей, но…

Оружие? Где? Черт, под каким сиденьем?

Он прочистил горло.

— Понимаете, в здании много офисов. Мне нужен конкретный номер.

— А, верно. Вы ведь забронировали несколько мест, трусишка. Мы выбрали самое лучшее. 7А. В бизнес-классе.

Именно это!

— Все ясно.

— Вы найдете оружие в спасательных жилетах.

Матс закрыл глаза, и ему стало плохо, когда он произнес в трубку:

— Отлично, большое спасибо. Все записал. Да, и вам всего наилучшего. — Потом завершил звонок.

— Все в порядке? — спросил пилот, к которому Матс на последних предложениях повернулся спиной.

— Да, да, все отлично. — Матс улыбнулся и указал на диван. — Пожалуйста, почему вы не садитесь?

— Спасибо, я постою.

Матс неуверенно кивнул.

— Так о чем речь?

— Я только что говорил о вас с фрау Клауссен.

— Да?

— И я переживаю.

Ага. Вот откуда ветер дует. Значит, командир самолета заметил, что ей нехорошо.

— Я не могу это обсуждать. — Матс попытался сослаться на врачебную тайну.

Перейя кивнул.

— Понимаю. Даже очень хорошо понимаю. — Его фуражка перекочевала из одной руки в другую. — И тем не менее. Есть ли что-то, что я должен знать?

Матс неосознанно схватился за шею.

— Что вы имеете в виду?

— Ну, я хочу быть откровенным с вами. Кажется, фрау Клауссен немного не в себе.

— Насколько?

— Она уронила на кухне поднос с бокалами.

— А какое я имею к этому отношение?

Взгляд пилота стал жестким.

— Именно это я и хочу узнать, доктор Крюгер. Когда я спросил фрау Клауссен, не нужен ли ей перерыв, она ответила, цитирую: «Все хорошо, просто у меня был очень напряженный разговор с доктором Крюгером».

— Ага. — Матс сделал вид, что это сообщение оставило его безразличным.

— Как психиатр, вы наверняка слышали о законопроекте ППТ? — резко сменил тему пилот.

— Э-э, да. — Матс кивнул.

Первичное психологическое тестирование (ППТ) — так назывался несерьезный тест, с помощью которого можно было якобы быстро выявить признаки психопатологического поведения. Матс считал это шарлатанством и нагнетанием паники. Но после катастрофы самолета авиакомпании Germanwings — когда психически больной второй пилот погубил сотни людей, заблокировав себя в кабине и умышленно направив самолет на Альпы, — требования раннего распознавания психопатологических симптомов стали звучать все чаще. Помимо обязательного многовариантного психологического теста, подумывали также об анализах крови, чтобы регулярно проверять весь экипаж на предмет использования психотропных средств.

— Я считаю ППТ абсолютно бесполезным, — сказал Матс. — Как невозможно распознать преступника по цвету волос, так и с помощью анкеты-опросника нельзя заглянуть ему в голову. И не каждый, кто принимает антидепрессанты, является нетрудоспособным, тем более представляет опасность. Не случайно исходят из того, что закон не получит поддержку большинства в Европарламенте.

Перейя кивнул.

— Авиакомпания LegendAir все равно собирается ввести добровольное тестирование, которое выходит далеко за рамки предписанного законом минимума.

Матс пытался выдержать сверлящий взгляд пилота.

— Интересно, но вы вряд ли пришли сюда для того, чтобы сообщить мне это?

Командир самолета подошел к нему ближе.

— Я хочу быть откровенным с вами, доктор Крюгер. Я не переживаю за фрау Клауссен. Она профессиональная, хотя и, возможно, немного переутомленная сотрудница. Речь идет о вас.

— Обо мне?

— Я жалею, что мы давно не ввели такой ППТ-метод, сейчас мы могли бы провести с вами тестирование на борту. Потому что у меня очень нехорошее предчувствие, и я хотел бы знать, что с вами происходит. Подобное профилактическое обследование просто создано для таких, как вы.

Он безрадостно улыбнулся.

— Сначала вы обращаете на себя внимание тем, что бронируете одновременно несколько мест, а вскоре после взлета переживаете паническую атаку. А затем устраиваете суматоху среди членов экипажа. Обвиняете стюарда в нападении, пристаете к фрау Клауссен.

— Я ни к кому не приставал, — ответил Матс, которому пришла в голову одна мысль. Если он не ошибался, среди его коллег был человек, который интенсивно занимался исследованием ППТ. Врач, чье имя он вновь услышал сегодня спустя много, очень много лет: Клопшток!

Это не может быть совпадением!

Матс решил погуглить его, как только появится такая возможность.

— Давайте не будем привязываться к словам. Я просто хочу, чтобы вы держались подальше от фрау Клауссен, о’кей?

Матс никак не отреагировал.

Перейя же примирительно улыбнулся и оглядел скайсьют.

— А здесь наверху можно неплохо обойтись и без нее, верно?

Он снова надел фуражку, и его голос вдруг стал таким же стальным, как и взгляд, которым он зафиксировал Матса:

— Я больше не хочу слышать ни о каких инцидентах, мы поняли друг друга? Тогда мне не придется задумываться о дальнейших мерах.

Картонные коробки, ящики, мусор. Неле лишь приблизительно представляла себе, на что упала. В любом случае это было гнилым и податливым. К счастью. Иначе она сломала бы себе позвоночник. А не просто вывихнула ногу.

— А-а-а-а! — выкрикнула она свой воинственный предродовой клич в шахту, канализацию, сточную канаву или что бы это ни было.

Она сидела, подтянув ноги, на чем-то вроде деревянной решетки на горе мусора, который на протяжении многих лет выбрасывали сюда. На листве и старых одеялах между тех самых ящиков, которые разломались при ее падении.

Она сильно ушибла левую ступню и копчик, но на фоне другой боли это не имело особого значения.

Неле чувствовала запах крови и экскрементов, слышала собственный крик и не думала ни о чем, кроме…

— А-а-а-а-а-а!!!

Слово ничего не означало, не было ни проклятием, ни мольбой, просто крик. Этот долгий гласный звук давал ей некоторое облегчение, хотя и не надолго.

Интенсивность схваток снова изменилась. Облокотившись о решетку, Неле больше не пыталась бороться со спазмами в своем теле. В том ангаре в присутствии сумасшедшего она интуитивно предприняла все, чтобы как-то сдержать роды. Сейчас она уже не сопротивлялась, дышала и прислушивалась к себе. Она чувствовала это. Ее кроха больше не хотел оставаться внутри. Он хотел наружу, из защищенности в этот мир, который еще никогда не казался Неле таким жестоким, как в этот момент.

— Аааааахааа! — Ее истошный крик разорвал темноту, а потом все прошло. На мгновение. Прилив достиг своей высшей точки. Волны откатились назад. На время. Оставив Неле — дрожащую, задыхающуюся, стонущую — одну со своим раненым телом. На мгновение.

— У вас все хорошо?

Неле посмотрела наверх, на край шахты.

Она не могла разглядеть Франца. Лишь тень, нагнувшуюся над дырой.

— Что вы сделали?

Да,