Фридрих Незнанский - Взятка по-черному

«Эва! — едва не воскликнула Ирина. — Это еще что за джентльмен из подворотни?» И потом, голос в трубке ей показался смутно знакомым.

— А вы кто и что вам от меня надо? — недовольно спросила она.

— Буквально два слова. Зовут меня Владимиром Харитоновичем. А являюсь я тем самым хамом-охранником, совершенно незаслуженно оскорбившим вас вчера. И теперь мне грозит увольнение.

— А я тут при чем? Это же вы — хам, значит, так вам и надо.

— Да, я заслужил, конечно, заслужил, нет слов, — виноватым голосом сказал мужчина. — Мое начальство распорядилось так. Я должен принести вам свои глубокие извинения, вернуть водительские документы и гарантировать оплату всех расходов, касающихся повреждений, нанесенных вашей машине тем человеком, которого я сопровождал. Вот, и еще я цветы тут вам привез, букет. Это чтоб вы по-честному извинили меня. Ну а если нет, то, значит…

— Значит, что?

— Ну говорю же, пойду писать заявление по собственному.

— Наверное, это будет правильно. — Ирина не выказала никакого сочувствия, но сама ситуация ее почему-то позабавила. — А вы хоть писать-то умеете? Может, вам продиктовать? Чтоб без грамматических ошибок? — улыбнулась она.

— А чего? Я разве против? Не, вы не думайте, Ирина Генриховна, что если я воевал в Чечне или что меня там здорово ранило…

— Куда ранило-то? — невольно вырвалось у Ирины.

— Не, ну вы даете! — Охранник как-то очень душевно и будто облегченно рассмеялся. — Да башку пробили «чехи» проклятые. Черепно-мозговое называется. Но ране-то что, она зажила, а вот затмения местного значения, как наобещала мне там одна симпатичная врачиха, случаются. Вот и вчера, думаете, я все помню, что и как говорил? Это мне позже сказали.

— Кто сказал-то? Милиционер?

— И он тоже.

— Ну будет врать. Нас всего трое и было. Короче, чего надо?

— Да вот, права…

— Опусти в почтовый ящик. Номер девяносто два. Можешь консьержке внизу отдать, я позже возьму.

— А это… насчет цветов? И договориться бы… Оценка нанесенного ущерба опять же…

— А насчет всего остального, как меня уже предупредили вчера в Министерстве внутренних дел, — Ирина врала, но не сильно, Славка был начальником одного из Главных управлений МВД, — разговор с участниками ДТП состоится в кабинете у Федора Александровича Фролова, начальника московского ГАИ, или как там оно теперь у вас называется. Причем он меня лично предупредил, чтоб ни в какие переговоры самой не вступать. Так что можешь звонить на Садовую-Самотечную и договариваться. А я подъеду, когда меня пригласят. Все, разговор закончен.

— Погоди!.. — заторопился охранник. — Ой, извини…то есть извините. Послушайте, Ирина Генриховна! Ну давайте договоримся по-человечески. Ну пожалейте уж, что ли… Да я вам хоть новую машину обеспечу, только скажите. Меня же, если сейчас уволят, больше ни в какую охрану не возьмут, с моим-то здоровьем! Так чего ж тогда остается, куда податься, в бандиты? И чтоб ваш супруг меня потом на нары отправил, да? А как же профилактика преступности? А судьба человека? Даже и не по-христиански как-то…

— Ну насчет здоровья на меня давить не надо, судя по твоему виду, ты еще можешь запросто не один вагон угля лопатой разгрузить. И «будку» раскормил — дай боже, и смотришься обыкновенным «бычарой», уголовником. Тоже мне христианин! Это я к вопросу о профилактике. Поздновато, думаю, тебя человеком-то делать. Уж что есть, то есть. И никто тебя никуда не уволит, потому что именно такой ты своим хозяевам и нужен, верно? А приехал ты сюда потому, что тебе так приказали. Чтоб дело закрыть и волны не поднимать, так? Ну чего молчишь?

— Удивляюсь. Умная ты баба, все просекла! Ей-богу, искренне уважаю. Конечно, по правде говоря, вот тот, который тебя отодвинул, он больше всех в штаны наложил. А я что? Я обычный охранник и всегда крайний. А крайних, как правило, и сдают. Вот в чем причина. Но насчет ранения… тут я тебе не соврал. Честно, бывают затмения. Хотя в нормальной жизни я еще очень даже, подружки, во всяком случае, не жалуются, а сами обратно прибегают. А чего? Один живу, как перст, ни жены, ни детей, ни родителей. Бабки платят хорошие, свое жилье — тоже. Боевые соратники — сама представляешь, что в основном за публика. Такие же, как я, которые Чечню прошли, кто, может, получше, кто похуже. В общем, скажу, на жизнь не жалуюсь, точнее, не умею, не научился. И жалость к себе вызывать тоже не люблю. А женщины, про которых говорил, они не для души — для тела. Бравада у меня такая, понимаешь?

— Чего это ты вдруг решил мне исповедаться? — Ирина хмыкнула.

— Ну а кому ж еще-то? Да и стыдно мне. Вот обхамил тебя вчера — ни за что, а в душе до сих пор такой осадок, будто сам дерьма нажрался. Ком в горле аж стоит.

— Интересно! — засмеялась Ирина, незаметно для себя проникаясь к собеседнику, может, еще и не симпатией, но уже чем-то похожим на нее. Сочувствием, что ли? — А водкой прополоскать не пробовал?

— Ну вот видишь, тебе все шуточки… А я б и глаз от стыда не смог поднять, если бы на тебя посмотреть пришлось.

— Так и не смотри.

— Наверное, ты права, извини. — Он вздохнул, и вздох, как поняла Ирина, был искренним. — Ладно, спасибо, что трубку не бросила. Хорошая ты женщина. Я всегда крепко завидую тем мужикам, которых такие, как ты, любят… Значит, документы я твои у старухи оставлю. Она сидит вон, газету читает, а сама на меня зыркает, как на моджахеда какого. И цветы я для тебя у нее оставлю, ладно? Красивые, ты их сразу-то не выбрасывай, пускай хотя б денек постоят. А телефончик я тебе вместе с документами оставляю, и, когда страховщики оценку произведут, мы сразу полностью и без базара оплатим счет. Судиться там или разборки устраивать никто не будет, зуб даю. Виноваты. А ты не держи на меня зла…

Ага, злорадно подумала Ирина, которая чуть было уже не передумала и не собралась спуститься к подъезду, чтобы продолжить странную беседу с не менее странным гостем, — не удержался, прорвалось-таки у него! Разборки, базар — ну как же, родной сленг! А ведь она чуть было не прониклась его речью.

Она полежала еще немного, но теперь уже сама идея поваляться без всяких забот как-то истончилась до такой степени, что вовсе пропала. И бесцельное лежание показалось глупостью. Нет, надо встать и первым делом спуститься в подъезд. Или нет, сначала надо позвонить Шурику, а если того не окажется на месте, то Славке и рассказать об этом весьма любопытном телефонном разговоре. Интересно, как они отреагируют, что скажут?

Пока поднималась, умывалась, увлажняла любимыми кремами лицо и укладывала волосы, решила, что права надо забрать в любом случае. Может, это все вообще чей-то злой розыгрыш. Хороша же она будет, когда наплетет историю, которая не получит ни малейшего подтверждения! Все-таки она была женой следователя и соответствовать каким-то принципам считала для себя крайне необходимым.

Надев длинный домашний халат, Ирина захватила ключи и подошла к двери. Но в последний момент услышала, будто что-то упало, причем где-то рядом, а что конкретно, непонятно. Она остановилась и осмотрелась. В прихожей все было в порядке. Может, в спальне?

Вошла туда и… рассмеялась. На полу валялась телефонная трубка, которую она, видно, после длительного разговора неаккуратно положила на аппарат. Вот она и соскользнула на пол, хорошо — на ковер, а то бы разбилась. Надо же.

Ирина подняла ее и хотела вернуть на место, но вдруг в голову пришла элементарная мысль: если уж все равно телефон в руках, чего ждать? И набрала номер мужа. Занято. Снова набрала, и снова занято. Поняла, что, если Шурик говорит по телефону, тем более городскому, это надолго.

Тогда она набрала номер Грязнова — и, надо же, тоже занято! Ну конечно! Это ж они и треплются, как две болтливые кумушки-соседки! А вот сейчас она им покажет! Нет чтобы сюда позвонить, поинтересоваться утренним здоровьем жены и подруги! С кого начать? Решила с Грязнова. Достала свой мобильник и вызвала в «меню» его номер.

— Грязнов, — по привычке ответил Вячеслав.

— О чем это ты, милый друг, так долго болтаешь, что ни к тебе, ни к дружку твоему целое утро не пробиться?

— А кто это? Ира, ты? Извини, секунду! — Грязнов, наверное, закрыл ладонью микрофон, потому что воцарилась тишина, а через полминуты снова раздался его голос: — Прости, ради бога, у меня тут сумасшедший дом. Какие проблемы?

— Я думала, вы с Шуркой… — почти обиженным тоном заметила Ирина.

— Мы с ним уже разговаривали. Ты как, в порядке? Никто еще не звонил?

— Здрасте вам! Так я именно по этому поводу и звоню. Было уже, все было, Слава…

И Ирина стала рассказывать о телефонном разговоре с неким Владимиром Харитоновичем, который представился вчерашним грубияном-охранником, оскорбившим ее, а сегодня приехавшим с цветами и документами просить у нее прощения. Подробно пересказывала про все его откровения, даже про женщин не забыла, которые к нему сами прибегали, и получала при этом какое-то странное, отчасти садистское удовольствие, а Вячеслав не перебивал ее и внимательно слушал. Последнее она поняла потому, что, пока рассказывала, слышала, как у него раздавались звонки, а он брал трубку и с ходу негромко произносил одну и ту же фразу: «Очень занят, позвоните через десять минут». Вежливый! Наконец, она закончила и сказала, что хотела уже спуститься к консьержке за своими правами, а потом уже позвонить им, но чистая случайность отвлекла. Ну так она пошла? Надо потом перезванивать?