Имперский повар 1 - Вадим Фарг

Голова раскалывалась. Не просто болела, а гудела, будто внутри черепа кто-то забыл выключить огромный трансформатор. Ощущения были мерзкие, липкие, как непромытый после жирной еды казан. Сознание всплывало на поверхность медленно, неохотно, словно утопленник со дна мутной реки.

Последнее, что я помнил отчётливо, — это кухня. Моя кухня. Святая святых лучшего ресторана Москвы, с гордым названием «Империя Вкуса», где я, Арсений Вольский, был богом и царём. Я помнил тончайший аромат соуса из белых грибов, который довёл до совершенства каплей трюфельного масла. Помнил лицо самого известного ресторанного критика, который после дегустации молча кивнул, и в его глазах, обычно полных скепсиса, промелькнуло неподдельное восхищение. Я — Арсений, один из лучших поваров Европы, чьё имя практически считалось синонимом высокой кухни в столице, сейчас…

С трудом разлепил веки. Первое, что я увидел, — заплаканное девичье лицо. Симпатичное, если честно. Если убрать красные пятна и опухший нос. Огромные серые глаза, как пасмурное небо, смотрели на меня с такой гремучей смесью ужаса и облегчения, что я на миг забыл про гул в голове.

— Игорюша! Ты очнулся! — громко всхлипнула девушка и вцепилась в мою руку, как клещ. — Я так испугалась! Ты… ты ведь совсем не дышал!

Игорюша? Какого чёрта? Моё имя — Арсений. Оно звучит строго и весомо. А «Игорюша» — так можно назвать хомячка, но никак не взрослого мужчину. Я попытался сесть, но комната тут же качнулась, как палуба в шторм, а гул в голове превратился в набат. Пришлось снова упасть на что-то твёрдое и до одури неудобное. Спиной я чувствовал каждую пружину, норовящую проткнуть мне кожу. Старый, продавленный диван.

— Где… я? — прохрипел я и сам удивился своему голосу. Он был чужим. Молодым, неуверенным, с какой-то юношеской хрипотцой. Совсем не мой поставленный баритон, привыкший отдавать команды су-шефам.

— Дома, Игорюша, ты дома, — запричитала незнакомка. — Ты с лестницы упал, когда спускался со второго этажа… так сильно головой ударился. Врач приходил, сказал, сотрясение сильное. Я уж думала… думала, ты тоже нас покинул. Как папа…

Какой ещё папа? Мой отец, полковник в отставке, жил в Подмосковье, разводил на даче розы и был живее всех живых. Тревога застучала в висках, перекрывая боль. Я осторожно, боясь вызвать приступ тошноты, повернул голову. Комнатушка была крошечной и убогой. Старая мебель, будто списанная из какого-то санатория, выцветшие обои в дурацкий цветочек, мутный свет из грязного окна. В воздухе висел запах пыли, корвалола и безнадёги. Это точно не моя дизайнерская квартира-студия с видом на центр Москвы.

Это сон. Точно, просто очень странный и реалистичный сон. Наверное, я переработал вчера, вот мозг и выдаёт такие причудливые картины. Ладно, спорить со сном бесполезно. Нужно просто подыграть, пока не проснусь.

— Постой… — я снова попытался заговорить, откашлявшись. — О каком папе ты говоришь?

Девушка, кажется, только этого и ждала, чтобы снова разреветься. Её сбивчивый рассказ, прерываемый всхлипами, походил на сценарий дешёвого сериала для дневного эфира. Оказалось, что я — некий Игорь Белославов, двадцатипятилетний парень. А она — моя младшая сестра, Анастасия, или просто Настя. Их отец (хотел бы сказать «наш», но даже звучит бредово), когда-то владевший неплохим рестораном в этом городе, недавно умер от инфаркта.

Сердце не выдержало после громкого скандала: его ложно обвинили в том, что в их заведении отравился какой-то важный чиновник. Ресторан закрыли, репутацию уничтожили. От былого процветания не осталось и следа. Только долги и эта жалкая закусочная «Очаг Белославов» в богом забытом городишке с простеньким названием Зареченск. И вот теперь я, вроде как его сын, умудрился свалиться с лестницы и чуть не умереть.

Я слушал её и чувствовал, как по спине бегут мурашки. Слишком детально для простого сна. Я конечно ко всем этим книжным историям о попаданчестве относился скептически, но если предположить, что прошлый мир остался там, в моей Москве. А моё сознание, сознание Арсения Вольского, каким-то образом застряло в теле этого парня…. Нет. Бред. Полный бред. Но ощущения были слишком настоящими. Боль в голове, жёсткий диван, запах лекарств, слёзы этой девчонки на моей руке…

Подведём итоги. Что у меня есть в этом «сне»? Чужое тело с сотрясением мозга. Убитая горем сестра. Уничтоженная репутация семьи. И разваливающаяся забегаловка в качестве наследства. Перспективы для начала новой жизни в другом мире, прямо скажем, так себе. Как суп из топора, в который забыли положить всё, кроме топора.

Что делать? Рассказать ей правду? Сказать: «Извини, милая, я не твой брат-неудачник, а повар из альтернативной Москвы, который случайно оказался в его теле»? А толку? Не поверит, а то еще меня в местную дурку отправят. Даже во сне такой вариант кажется провальным. Значит, нужно играть по правилам этого мира. А для этого…

— Настя, да? — тихо спросил я, стараясь, чтобы голос звучал как можно слабее.

Она быстро кивнула, с надеждой глядя на меня своими огромными серыми глазищами.

— Прости… я… я ничего не помню, — я картинно прижал руку ко лбу. Получилось убедительно, голова и так раскалывалась. — Совсем ничего. Ни тебя, ни папу… ни себя.

Амнезия. Банально, как яичница на завтрак, но в моей ситуации — идеальный ход. Это даст мне время. Время, чтобы осмотреться, понять, что здесь происходит, и как мне из этого выбираться. А может, и как проснуться, наконец.

Лицо сестры вытянулось от ужаса. Но она сдержала новую порцию слёз.

— Ничего… ничего страшного, Игорюша! — она сжала мою руку ещё крепче. — Врач говорил, что такое может быть! Это временно, точно пройдёт! Главное — ты жив! Мы со всем справимся, слышишь? Мы всё преодолеем. Вместе.

Я слабо кивнул и снова прикрыл глаза. Надо было всё обдумать, уж слишком реалистично, никогда такого не было. С другой стороны, всё бывает в первый раз, и даже до безумия правдоподобное сновидение…

* * *

Несколько часов я отлёживался, изображая слабость и потерю памяти. Настя суетилась вокруг, кормила меня с ложечки отвратительным куриным бульоном и рассказывала, рассказывала без умолку. О нашей «жизни», об отце, о школе, о соседях. Я слушал, кивал и запоминал. Информация — главный ингредиент в любом деле.

Когда голова перестала гудеть, я решил, что пора осмотреться.

— Насть, я пройдусь немного, —