Я Князь Галактики - 1 - Дмитрий Николаевич Коровников

Знаете, что самое паршивое в том, что ты умираешь? Нет, серьёзно, давайте составим топ-лист. На третьем месте — боль. Да, она мерзкая, но к ней привыкаешь, как к соседу, который каждую пятницу устраивает вечеринки до трёх утра. На втором — страх. Первые пять минут паникуешь, потом понимаешь, что паника требует энергии, а у тебя её едва хватает на дыхание.

А на первом месте, с огромным отрывом — осознание того, что ты подыхаешь в муниципальной больнице Сент-Мэри на койке, которая видела больше смертей, чем эпизодов в "Симпсонах". Серьёзно, эта койка могла бы вести собственный подкаст о том, как люди произносят последние слова.

— Почему... же? — прохрипел я, прижимая руки к груди, где что-то важное решило устроить незапланированную забастовку.

Философский вопрос. Почему я, человек, который всю жизнь играл по правилам, платил страховку (которая, сюрприз, не покрывает мое лечение), и даже сортировал мусор, лежу здесь и медленно превращаюсь в печальную статистику для квартального отчёта больницы?

Моя рука выглядела как реквизит из малобюджетного хоррора. Тонкая, серая, с венами, похожими на карту нью-йоркского метро — такая же запутанная и бесполезная. Забавно, как быстро человеческое тело сдаётся, когда понимает, что расширенная гарантия не оформлена.

Палата была образцово пустой. Даже тумбочки не было — бюджетные сокращения. Только я, койка эпохи Рейгана и запах дезинфектанта. Перед глазами заплясали разноцветные точки. То ли кислородное голодание, то ли медсестра Дебора опять включила стробоскоп в соседней палате — у неё странное понимание "успокаивающей атмосферы".

И тут случилось то, из-за чего я окончательно решил, что мозг начал отключать системы одну за другой. В воздухе замерцали пиксели. Знаете, как выглядит сломанный айфон, когда по экрану стукнули бейсбольной битой? Вот примерно так, только в 3D и прямо передо мной. Пиксели кружились, собирались в узоры, распадались и собирались снова, будто кто-то пытался собрать человека из цифрового Лего без инструкции.

— Какого чёрта... — начал я, но закашлялся кровью. Даже ругаться нормально не могу. Вот это обидно.

Пиксели наконец определились с формой. Передо мной материализовался мужчина. Высокий, худощавый, в костюме от Армани — или подделке настолько хорошей, что разницы не было. Идеально сидящий, будто сшитый не портным, а каким-то ИИ-модельером из будущего.

— Добрый вечер, — произнёс он, ставя рядом с моей койкой кожаный кейс. Настоящий кожаный кейс "Луи Виттон" в муниципальной больнице. Это как припарковать Теслу у ночлежки для бездомных. — Прекрасная ночь для экзистенциальных переходов, не находите?

— Для кого как, — прохрипел я.

Мужчина улыбнулся. Его лицо было... странным. Я мог чётко видеть улыбку, костюм, руки, но черты лица словно ускользали от восприятия. Как будто мой мозг получал ошибку 404 при попытке загрузить его внешность.

— Позвольте представиться. Янус, специалист по карьерным транзициям постмортального характера.

— Это типа эвфемизм для "я тут чтобы утащить вас в ад"?

— О нет, это оскорбительно примитивно. Я предпочитаю думать о себе как о консультанте по альтернативным жизненным траекториям. Хэдхантер для душ, если угодно. Рекрутер вечности.

— Рекрутер? — повторил я.

Он щёлкнул пальцами, и его полупрозрачная рука вдруг стала абсолютно материальной. Потом снова полупрозрачной. Потом опять материальной.

— Впечатляет? Переключаюсь между состояниями материи как между вкладками в браузере. Очень удобно в супермаркете — можно пройти сквозь толпу прямо к кассе.

— Вы... голограмма?

— Только что был.

Он полностью материализовался, и я услышал, как его ботинки цокнули по линолеуму..

—Но вернёмся к делу. Вы же понимаете, что умираете?

— Догадывался. Спасибо, что уточнили, а то я думал, это новая форма йоги.

— Обожаю сарказм умирающих. Такой честный, без фильтров. Живые вечно притворяются политкорректными. Мертвецам терять нечего, поэтому они говорят что думают. Освежает после корпоративной болтовни.

Я попытался сесть, но тело не слушалось. Похоже, мой внутренний системный администратор уже удалял файлы.

— Так вы тут зачем? Предложить мне продлённую подписку на жизнь? Премиум-аккаунт в загробном мире?

— О, вы даже не представляете, насколько близки к истине. — Янус открыл кейс и достал оттуда нечто, похожее на айпад, только тоньше и явно не из Эппл Стор. — Но сначала, позвольте показать вам кое-что интересное. Считайте это... презентацией нашего сервиса.

Он провёл пальцем по экрану, и в воздухе появилась голографическая проекция.

Ресторан "Ле Бернардин". Из тех, где нужно бронировать столик за три месяца и где счёт выглядит как телефонный номер. Моя бывшая жена Дженнифер ужинала с мужчиной в костюме, который стоил как мой годовой доход. Вернее, как два годовых дохода.

— Ты просто гениальна, — говорил мужчина, поднимая бокал с вином, бутылка которого стоила как подержанная Хонда. — Развестись, отсудить алименты на чужого ребёнка — это высший пилотаж.

У меня что-то неприятно сжалось в груди. И это была не только сердечная недостаточность.

— Что значит "чужого"? — прохрипел я.

— О, терпение, — Янус поднял палец. — Сейчас будет кульминация. Это как на Нетфликс, только без возможности перемотать.

Дженнифер на проекции рассмеялась. Тем самым смехом, который когда-то заставил меня потратить три зарплаты на кольцо.

— Ну, технически он не чужой. Я же воспитывала его какое-то время. А по законам штата Нью-Йорк, тот, кто принимал участие в воспитании, обязан платить алименты. Мой адвокат просто акула.

— Но ребёнок не от твоего бывшего мужа?

— Боже, конечно нет. Ты думаешь, я бы стала рожать от этого лузера? Он милый, да. Заботливый, да. Но генетически? Фу. Я просто вовремя поняла, что он идеальный источник пассивного дохода.

Кровь в моих венах, кажется, решила устроить разворот на 180 градусов. Или вообще объявила забастовку.

— То есть... все эти годы...

— Все эти годы вы платили за чужого ребёнка, работая в трёх местах, — услужливо подсказал Янус. — Кстати, ребёнок сейчас в частной школе в Коннектикуте. Прекрасно себя чувствует. Думает, что его отец — венчурный инвестор из Кремниевой долины, который погиб в крушении частного джета. Романтично, правда?

— Я... я жил на быстрорастворимой лапше, чтобы платить алименты...

— О да, я в курсе. Кстати, знаете, почему вы здесь? Истощение организма плюс нелеченная язва плюс отсутствие нормальной медстраховки. Классическое комбо американской мечты. Вы буквально работали себя до смерти ради