Зверь - Мола Кармен

— Плюйте на запреты! Нас хотят посадить под замок! Теперь придумали, что собираться больше чем вдесятером нельзя! А что? Если нас девять, то мы не заразимся? Все знают, откуда берется зараза. Из воды! А кто ее заражает?

Лусия, не обращая внимания на этих вестников апокалипсиса, развернулась и пошла обратно, чтобы попасть на Пласа-дель-Рей. По дороге она еще несколько раз наталкивалась на сборища возбужденных людей. Рассерженные указом люди бродили по улицам, кипя от негодования.

— Это не мы, бедняки, разносим болезнь! Во всем виноваты монахи! Они заражают воду, чтобы карлисты победили, — говорила маленькому мальчику пожилая женщина, которую Лусия нечаянно толкнула.

Глаза старухи скользнули по рыжей шевелюре Лусии, и на секунду девочке показалось, что та сейчас признает в ней убийцу великана. Но старуха продолжила свой путь и разговор с мальчишкой, которого крепко держала за руку.

— Для этого они нанимают детей. Их видели около многих водоемов.

Интересно, откуда доносятся выстрелы? Может, где-то начались волнения горожан, уставших от запретов и обвинений?

— Никто не следит за детьми, а монахи не дураки. Они знают, что за четыре реала ребенку можно поручить что угодно. К тому же дети вечно крутятся возле колодцев.

— Говорят, мы отвернулись от Бога, и это божья кара.

— При них мешки с порошком. Они получают их в монастырях.

— Месть церковников, вот что это такое. За то, что людям надоело слушать их галиматью.

— Она нарочно нас травят!

Так говорили мужчины и женщины, старики и молодежь, между которыми пробиралась Лусия, одержимая одной мыслью: Элой поможет ей найти сестру.

____

— Ему разбили голову вазой, а потом воткнули в затылок булавку.

Доносо, сидя на смятых простынях, выпустил дым и слегка пнул ногой лежавший на полу труп. Сигаретный пепел осыпался на красный ковер.

— Проститутка не дала ему даже раздеться.

Диего присел на корточки рядом с убитым, и с большим трудом — тело весило, как могильная плита, — перевернул его. Теперь обезображенное пунцовым ожогом лицо смотрело в потолок.

— А где девица, что его прикончила?

— Чай пьет в гостиной со своей мадам! О чем ты только думаешь, Диего? Убила и сразу дала деру — не нас же с тобой ей дожидаться! Львица сказала, девчонка была новенькой, имя она забыла, и вспомнить мы ее вряд ли заставим. Уж я-то хорошо ее знаю.

— А покойник-то здоровенный!

— Какая наблюдательность! Не думал поработать в полиции? — усмехнулся Доносо. — Но главного ты не заметил! Только погляди на эту рожу, Диего! И скажи спасибо, что я нашел убийцу.

— Думаешь, это Зверь?

— Многие свидетели говорили о том, что у него кожа как у ящерицы. И что он огромный, просто великан. Я внимательно читал твои статьи. Если Зверь действительно человек, то им вполне может быть этот детина с красной физиономией. Не его ли ты искал? Он перед тобой, но показаний для твоей газетенки, похоже, не даст. Ничего ты из него уже не вытянешь.

Диего обыскал мертвеца. Он хотел найти что-нибудь, что помогло бы установить его личность, какой-нибудь предмет, позволяющий представить себе жизнь этого типа, возможно причастного к нескольким убийствам, но обнаружил только маленький пузырек.

— Смотри…

— Такой же, как в доме теолога… Кровь?

— Тот, из квартиры Игнасио Гарсиа, остался у меня дома. Надо пойти в больницу и попросить доктора Альбана сделать анализ. Может быть, он разрешит наши сомнения.

— Пузырек уносить нельзя, трогать труп тоже.

— Не говори глупостей, Доносо… Неужели полиция будет расследовать это убийство? Ты что-нибудь у него уже забрал: деньги, эмблему, хоть что-то?

— За кого ты меня принимаешь? Я не вор. Если его не обокрала проститутка, то тело никто не трогал. Я пришел сюда первым.

— Как ты узнал? Кто тебя вызвал?

— Я был в соседней комнате, с другой девушкой. Услышал грохот, потом топот и вышел посмотреть, что происходит. Больше никто сюда не входил, никто его не трогал. Хочешь поговорить с Львицей?

Диего расстегнул на трупе рубашку: какой-нибудь нательный знак мог бы помочь установить личность погибшего. Они увидели исхлестанную плеткой спину. Некоторые рубцы были еще свежими и кровоточили, другие уже затянулись.

— Бьюсь об заклад, он порол себя сам. Если снимешь с него штаны, то наверняка найдешь на бедрах следы власяницы. Зверя больше нет, Диего. Все кончено. Короткая беседа с мадам — и ты сможешь триумфально завершить серию своих статей.

— То же самое ты говорил о теологе Игнасио Гарсиа: будто бы это он был Зверем и с его смертью эта история закончилась. Похоже, ты не столько стремишься узнать правду, сколько хочешь поскорее закрыть дело.

— На этот раз все по-другому. Ты сам видишь, что я прав.

Доносо бросил на ковер сигарету, раздавил ее ногой и вышел в коридор. Диего не мог заставить себя сдвинуться с места. Неужели перед ним Зверь? И если так, то почему он не испытывает облегчения? Ведь теперь исчезновения девочек и чудовищные убийства должны прекратиться.

— Пойдем. Львица не станет ждать вечно.

Хосефа приняла их в зеленой гостиной — той самой, в которой обычно вела дела. Доносо, не раз бывавший в доме Львицы, в это своеобразное святилище попал впервые.

— Я не хочу неприятностей. Мне не нужен полный дом гвардейцев, главное, чтобы убрали труп.

— Этого мы сделать не можем.

— Сделать можно все. Просто скажите, сколько это стоит.

— Сначала мы хотели бы узнать, что здесь произошло.

— Доносо, вы друг дома и знаете, что мы стараемся избегать скандалов. Вы должны мне помочь.

— Я помогу, но сначала нам нужно поговорить…

Диего хранил молчание, пока Доносо допрашивал знаменитую мадам. Она грозилась прибегнуть к помощи влиятельных друзей, которые одним росчерком пера могут погубить его карьеру.

«Мою карьеру», — с горечью повторил про себя Доносо. Если бы мадам знала, сколь ничтожно его существование, то не стала бы утруждать себя угрозами. Но она не знала, и он давил на нее как мог. Доносо хотел вспомнить, каким полицейским был когда-то, почувствовать себя важной персоной.

— Думаете, в этот дом не ходят министры?

— Знаем, что ходят, и относимся к вам и вашему заведению с большим уважением. Но мы обязаны выяснить, кто этот человек и кто его убил.

— Кто этот человек, я не знаю, кто его убил — тоже. Может, он покончил с собой.

— Ударил себя вазой по голове и воткнул себе в затылок булавку?

— Мне доводилось видеть кое-что и похлеще.

Расспрашивая мадам, Доносо проявлял терпение, каким в обычной жизни похвастаться не мог. Пожалуй, он был не таким плохим полицейским, каким его считали, подумал Диего, если бы столько не пил и не переживал так тяжело потерю глаза, то мог бы стать настоящим профессионалом.

— Как этот человек сюда попал?

— Ради бога! Этот дом один из самых известных в Мадриде: сюда приходят мужчины, у которых есть деньги и которые готовы платить за то, чтобы одна из девушек поднялась с ними в комнату. Девушки — это проститутки; занимаются они тем, чем принято в любом публичном доме. Господи, не знаю, зачем я вам все это рассказываю! Вы же наш постоянный клиент!

Доносо пропустил мимо ушей насмешку и продолжил:

— Хосефа, прошу, помогите нам. Что за девушка с ним была?

— Новенькая… Бедняжка перепугалась и сбежала.

— Ее имя?

— Иногда Мадлен, иногда — Асунсьон: здесь никто не говорит настоящего имени. И предупреждаю сразу: где живут, они тоже не говорят, да мне и не интересно. В каком-нибудь забытом богом квартале между рекой и городской стеной.

Наконец в разговор вступил Диего:

— Вы что-нибудь слышали о Звере?

— А он существует? Только не говорите, что верите в подобные сказки. Пару дней назад у одной из женщин, которые тут живут, исчезла дочка. Так вместо того, чтобы предположить, что она ушла с мужчиной — ведь с самого ее рождения мать занимается у нее под носом проституцией, — все решили, что девочку похитил Зверь. Знаете, что я думаю? Никакого Зверя не существует, все это вздор.