Зверь - Мола Кармен

Лусия поднялась на ноги. Она чувствовала жжение в груди. Страх и ярость, которые помогли ей совершить убийство, медленно отступали. Только теперь, словно пробуждаясь ото сна, она вспомнила слова: «У тебя есть то, что нужно мне, а у меня — то, что нужно тебе» и «Я умею запугивать девочек. Запугал и ее».

Клара.

Лусия опрометью выскочила из комнаты, спустилась по лестнице и выбежала на улицу, хотя была босой и в одном пеньюаре, развевавшемся на бегу и открывавшем ее тело всему свету. Но ей было наплевать и на взгляды людей, и на то, что скажет Львица, когда обнаружит в комнате труп. Единственное, что волновало ее сейчас, — судьба сестры.

Клара.

Лусия бежала по камням и вонючим лужам к спичечной фабрике. Копить больше не придется, они обойдутся теми деньгами, что уже есть. Она заберет сестру, и они уедут из Мадрида, покинут этот ад навсегда.

Добравшись до места, которое несколько последних недель служило им домом, она увидела картину страшной бойни. Мария, мать маленького Луиса, лежала в луже крови. Ее муж, привалившийся к фабричной стене, также был мертв. Его тело было залито кровью из перерезанного горла. Остекленевшие глаза смотрели прямо на нее.

Где Клара?

Лусия искала хоть какую-то подсказку. Она увидела растерзанный узелок с их жалкими пожитками, на земле валялась проволочная мочалка, у накрытых дерюгой дров были рассыпаны ножи и ложки. Банка, где хранились ее сбережения, те самые двести реалов, бесследно исчезла, но какое значение сейчас имели деньги? Лусия крикнула:

— Клара!

В ответ не раздалось ни звука.

Присев на корточки рядом с Педро, Лусия смотрела на огромную рану у него на шее.

Зверь — вот кто устроил эту резню. Она отлично его разглядела. Великан с обгоревшим лицом, весь в черном. Тот, кого она только что убила в одной из комнат публичного дома. Сама того не зная, она лишила Клару последней надежды. Только теперь она поняла, что натворила: отняла жизнь у единственного человека, который мог сказать, где ее сестра.

Страшный вопль вырвался из груди Лусии. Но никто в этом городе его не услышал.

_____

Мадрид, 17 июля 1834 года

Лужи крови. Тишина. Кровь Педро неудержимым красным ручейком текла по неровному земляному двору, словно пытаясь соединиться с кровью Марии. Свинцовые тучи закрыли солнце. «У меня есть то, что нужно тебе», — сказал великан. Тяжесть в груди и единственное желание — умереть, как Педро и Мария, как Луисин, как мама. Чтобы ничего не чувствовать. Она ведь все равно умрет, если найдет сестру мертвой. Если увидит ее кровь.

Где-то вдалеке послышались выстрелы.

Сил подняться на ноги у Лусии не было. Оцепенев от страха, она никак не могла собраться с мыслями. А ведь этот человек всего лишь хотел забрать перстень, который она украла в квартире священника.

Нарастающий гул, отдаленные крики и шум, источник которого Лусия пока не могла определить, постепенно разрушали окружавший ее кокон боли.

Есть ли надежда, что Клара еще жива?

Она должна быть жива, повторяла Лусия, как заклинание. Великан хотел обменять ее на перстень! Но куда он ее увез?

В небе кружила стая птиц. Шум их крыльев вывел ее из оцепенения.

Если бы Клара умерла, Лусия непременно почувствовала бы это, но ее сердце молчало, и лишь тревога волной поднималась в груди. Она прошла через фабричный двор, и ее вдруг оглушил шум, который до сих пор она слышала словно во сне: крики, звуки ударов, выстрелы… Наверное, где-то у ворот Мадрида начались беспорядки — оголодавшая беднота требовала впустить ее в город.

Ну почему они с Кларой не ушли из Мадрида, когда было еще не поздно? Теперь она лишилась денег и потеряла сестру. Свобода так и осталась несбыточной мечтой — и для нее, и для Клары Мадрид превратился в западню. Лусия не знала, что почти всех, кто отправился на поиски лучшей доли в Куэнку, Сеговию и Толедо, изгнали и оттуда: никто не хотел, чтобы холера расползлась по городам Испании. Хорошо бы люди, обитавшие по эту сторону стены, снесли ее. Пришел бы конец грязным туннелям и сливным трубам, по которым Лусии столько раз приходилось пробираться. Они ворвались бы в Мадрид, чтобы потребовать то, что им причитается. Или для того, чтобы сровнять с землей город, который не дает им жить.

Мир вокруг погружается в хаос, или это лишь отражение ее чувств? Мысли вспышками сменяли одна другую: она совершила убийство, тело великана лежит в публичном доме Львицы, полиция будет искать ее, проститутку с рыжими волосами. Где Клара? А вдруг она убежала от великана? Лусия понимала, что это тщетная надежда — Клара наверняка оцепенела от ужаса, увидев, как этот человек расправился с Педро и Марией. Лусия хорошо знала сестру. Нет, сейчас она заперта в каком-нибудь уголке лабиринта под названием «Мадрид». Она жива, настойчиво твердила себе Лусия, и ждет, что ее спасут. Так и есть — или Лусии просто хочется в это верить?..

Некогда гадать, нужно начинать поиски! Она не остановится, пока снова не обнимет сестру. Но что ей известно о человеке, который вошел сегодня в китайскую комнату? Обожженная кожа, похожая на шкуру ящерицы, рост почти два метра — чудовище. Зверь. Но в Мадриде нет ни призраков, ни фантастических тварей. Кто-то ведь должен его знать! Но кто?

Лусия вынула из узелка грязное платье и стоптанные туфли, с грустью надела лохмотья. Потом вышла со спичечной фабрики и скрылась в переулках. А что, если после долгих поисков она найдет Клару мертвой? И нельзя забывать о том, что Львица должна была сообщить в полицию о трупе в китайской комнате… Хотя если Клару убьют, что тогда будет значить для Лусии тюрьма или даже казнь на площади Себада, столь красочно описанная Элоем?

Среди чувств, обуревавших Лусию, одно было сильнее всех: чувство вины. Это она украла перстень. Она отдала его сестре. Если Клара погибла, то в этом виновата Лусия. С таким же успехом она могла бы вцепиться Кларе в горло и сжимать пальцы, пока сестра не задохнется.

Ноги сами привели ее на улицу Алькала. Она прошла мимо кондитерской «Донья Марикита». Воришки в надвинутых на глаза картузах крутились вокруг вышедшей оттуда сеньоры и просили угостить их чашкой шоколада с печеньем. Лусия знала: это лишь отвлекающий маневр; один из них уже запускает руку в ридикюль жертвы и ловко его опустошает. Карманники суетились и нервничали, как животные перед грозой.

Над Лусией нависало свинцовое небо. Но где же красноголовая птица? Где матушка? Почему не приходит ей на помощь? Впрочем, Кандида не смогла бы подсказать дочери, с чего начинать поиски Клары, потому что всегда жила так, словно большого города рядом не было.

Вдруг Лусия вспомнила об Элое. Он был единственным человеком, которому она доверяла. Он хорошо знал городское дно и сумел бы разузнать, где могли спрятать похищенную девочку. Наверняка он что-нибудь слышал и о том, где живет великан, но главное — Элой, мальчишка с синими глазами, называвший ее колибри, не подведет.

Лусия ускорила шаг, оставив позади кондитерскую и кафе «Принц». Оба заведения пустовали. Людей не было и в павильоне прохладительных напитков «Помбо» в начале улицы Карретас. Но когда Лусия увидела почти безлюдные ступени монастыря Сан-Фелипе-эль-Реаль — излюбленное место встреч мадридцев, где они обменивались новостями, хвастались успехами и заключали сделки, — стало понятно, что в городе творится неладное. Скользя вдоль стен, нервничая и прячась от стражников, она добралась до площади Ленья. Элоя она не нашла, зато заметила двух воришек из его компании.

— Он пошел на Пласа-дель-Рей, уж не знаю, что ему там понадобилось, — сказал Лусии один из них.

Голос беспризорника с каждым словом становился тише, приятель нетерпеливо дергал его за рукав. Они боялись Лусию? Нет, не ее: на площади появились человек двадцать мужчин и женщин, оборванных и грязных, словно только что выбравшихся из сточной трубы. Возглавлявший их бородач в синей блузе, какие носят крестьяне и разносчики виноградного сиропа, кричал: