Дочь Иезавели - Уилки Коллинз

© Перевод. В. Бернацкая, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

* * *

Уилки Коллинз (1824–1889) – классик английской литературы XIX века, друг и коллега Ч. Диккенса, наряду с ним считающийся родоначальником классического английского детектива.

Его перу принадлежит 27 романов, 15 пьес и более полусотни рассказов, в которых он умело сочетает остросюжетный жанр с элементами мелодрамы и романтизма, готики и бытоописания. Большинство его «серьезных» романов и пьес, столь популярных при жизни автора, сейчас известны лишь литературоведам, но два произведения, написанные едва ли не для забавы, – «Женщина в белом» и «Лунный камень» – по-настоящему обессмертили его имя. Эти произведения и сейчас постоянно переиздаются, экранизируются и пользуются заслуженной любовью у читателей всего мира.

В моих воспоминаниях история дочери Иезавели начинается со смерти двух иностранцев из двух разных стран, скончавшихся в один и тот же день. Эти незаурядные – каждый в своей области – люди не были знакомы друг с другом.

Мистер Эфраим Вагнер, торговец, долгое время живший во Франкфурте-на-Майне, умер в Лондоне третьего сентября 1828 года.

Доктор Фонтен, известный в свое время открытиями в области экспериментальной химии, ушел из жизни в Вюрцбурге третьего сентября 1828 года.

У обоих мужчин – торговца и доктора – остались вдовы. У вдовы торговца, англичанки, детей не было. У вдовы доктора, родом из южногерманской семьи, была дочь.

В то давнее время – эти строки я пишу в 1878 году, то есть с тех пор минуло уже полвека – я был молодым человеком и служил в конторе мистера Вагнера. Я приходился племянником его жене, и он относился ко мне как к родному. То, что я собираюсь рассказать, происходило на моих глазах. Память меня не подводит. Как большинство стариков, я лучше помню события юных лет, чем то, что происходило два или три года назад.

Добрый мистер Вагнер много месяцев не вставал с постели, однако врачи никак не ожидали такого стремительного конца. Он натянул им нос и, проявив свободную волю, ушел из жизни как раз в тот момент, когда они объявили, что есть существенная надежда на выздоровление. Когда это несчастье обрушилось на его жену, я находился с поручением во Франкфурте-на-Майне, в одном из отделений нашей фирмы, которым руководил деловой партнер мистера Вагнера. Я вернулся на следующий день после похорон, к самому оглашению воли покойного. Мистер Вагнер получил английское гражданство, и потому завещание было составлено английским нотариусом.

Нам имеет смысл остановиться только на четвертом, пятом и шестом пункте этого документа.

В четвертом пункте наследодатель объявлял, что все свое имущество, движимое и недвижимое, оставляет жене. В пятом – назначал ее единственной душеприказчицей, чем окончательно подтвердил бесконечное к ней доверие.

Шестой, и последний, пункт начинался следующими словами:

«Всю мою долгую болезнь дорогая жена исполняла обязанности моего секретаря и представителя. Она полностью введена в курс дела, и никто лучше нее не сможет руководить нашим бизнесом после моей кончины. Этим распоряжением я не только выражаю свое доверие и искреннюю благодарность за заботу, но действую и в интересах фирмы, главой которой являюсь. Именно поэтому я назначаю ее моим преемником с вытекающими отсюда всеми правами и привилегиями».

Тут мы с адвокатом взглянули на мою тетку. Откинувшись в кресле, она прикрыла лицо платком. Мы терпеливо ждали, пока она придет в себя и сможет с нами говорить. Ее потрясла сила любви и доверия, звучавшая в последних словах завещания. Рыдания сотрясали ее тело. Через какое-то время она осознала наше присутствие и, собравшись с духом, заговорила.

– Сейчас я ни на что не гожусь, – сказала она. – Приходите ко мне в конце недели – я должна открыть вам обоим нечто важное.

Адвокат осмелился задать вопрос:

– Это касается завещания?

Тетя покачала головой.

– Это касается последней воли мужа.

Она слегка склонила голову и удалилась в свою комнату.

Адвокат смотрел ей вслед с сомнением и тревогой.

– Долгие годы занятия юриспруденцией, – сказал он, – преподали мне несколько полезных уроков. И один из них всплыл в моей памяти в связи с вашей тетей.

– Могу я спросить, что это за урок?

– Конечно. – Он взял меня под руку и ответил, только когда мы вышли из дома: – Если последние слова умирающего не зафиксированы нотариусом и не отражены в завещании, нет повода им доверять.

В то время я счел такой подход слишком ограниченным. Разве мог я предвидеть, что последующие события в жизни тети докажут правоту адвоката? Если б она все оставила как есть и не отправилась поспешно в наше отделение во Франкфурте… но что толку теперь гадать – если бы да кабы? Моя задача – рассказать о том, что случилось на самом деле. Так что я продолжаю…

В конце недели нам дали знать, что вдова готова нас принять.

Постараюсь описать мою тетю – женщину небольшого роста, с великолепной фигурой, бледным цветом лица, широким низким лбом и большими, устремленными на собеседника, умными серыми глазами. Выйдя замуж за человека много старше себя, она все еще была (после многих лет замужества) весьма привлекательной женщиной. Но, похоже, она никогда не осознавала собственную привлекательность, как и выдающиеся способности, какими она в полной мере обладала. Мягкая и скромная в обычных обстоятельствах, она в решающий момент мгновенно преображалась, проявляя редкую силу воли. Подобных женщин я в жизни больше не встречал.

Без лишних слов тетка быстро перешла к делу. Было видно, что бедняжка всю ночь проплакала, однако сейчас собралась с духом. Когда она говорила о покойном муже, легкая дрожь в голосе выдавала ее горестные переживания, но в остальном она держала себя в руках, чем вызывала у нас жалость и одновременно восхищение.

– Вы оба знаете, – начала она, – что мистер Вагнер был человеком с независимым взглядом на вещи. Он чувствовал свою ответственность перед бедными и больными членами общества, и его убеждения опережали обычное отношение к страждущим. Я разделяю его взгляды и в память о нем намереваюсь с божьей помощью воплотить их в жизнь.

– Мадам, вы имеете в виду политические взгляды мистера Вагнера? – с некоторым беспокойством спросил адвокат.

Пятьдесят лет назад политические взгляды моего хозяина считались революционными. Теперь